Первый фермер на деревне

Глухой угол

— Иногда сам себе такой вопрос задаю, — отшучивается Павел Петрович. — Жил себе припеваючи в Тюменском районе, работа — рядом с домом. И вдруг сорвался с места, к сельскому хозяйству потянулся… Почему именно в Ольгино приехал? — задумывается на секунду-другую и начинает повествование издалека: — Я в Богандинке дома строил, для молодых семей: два дня — сруб стоит. Еще два — крыша готова. Были в бригаде аромашевские мужики. Они-то и подсказали: паи земельные в районе продают. Приехал, осмотрелся: места красивейшие! Так и прикипел душой к этому глухому углу. Одна бабушка здесь только оставалась. Дом ее и сейчас стоит.

Ольгино перестало официально существовать, когда умерла последняя жительница. Но не суждено было деревушке исчезнуть с карты Тюменской области. Затерянная среди берез и полей, она продолжает жить, хоть и не так, как прежде. В период коллективизации в Ольгино организовали два колхоза: на ферме производили молоко, соседние земли засевали зерновыми и кормовыми культурами. В те годы деревня входила в состав Балахлейского сельского совета, где были сельпо, даже больничка на 10 коек. Когда появился совхоз «Новопетровский», из Балахлея стали исчезать вышеназванные учреждения. Ольгино оказалось производственным подразделением данного хозяйства…

— Раньше здесь три улицы было, дворов 200 стояло. Лес видите? — протягивает руку Павел Петрович. — Еще и за ним деревня тянулась.

Жизнь, полная приключений

— Весной и осенью выбраться из Ольгино проблематично, — вводит нас в тему главный специалист управления сельского хозяйства Аромашевского района Юрий Палагин. — Дорогу заливает. Приходится молоко вместо километра аж за двадцать трактором перетаскивать. Доярку из соседней деревни  на лодке на работу доставлять. Жизнь у Горбунова теперь полная приключений. Мается человек в трудах и заботах, но заявляет: «Дело не брошу! Расширяться буду». Баньку построил, в планах — дом.

Наша поездка в Ольгино, в редкий для нынешнего лета бездождливый день, получилась веселой. И, если бы не заряжающий оптимизм нашего провожатого, наверняка свернули на полпути, опасаясь ливня...

— Асфальт до деревни есть? — послушав рассказ, насторожился мой коллега Сергей Киселев. Он же фотограф, он же водитель.

— Все будет хорошо! Проедем! — уклончиво ответил Юрий Федорович и едва слышно добавил: — Если дождь не начнется. И то ничего, трактор ведь есть.

Обошлись без трактора: часть дороги прошли пешком…

Фермерские будни

— Сейчас у нас все свое: мясо, яйца, овощи. Покупаем только хлеб, сахар к чаю. Чай, кстати, очень вкусный на местной водичке. Две скважины пробурил, колодец есть. А начиналось новое дело непросто, — замечает предприниматель. — И не потому, что работы непочатый край…

— Первые годы как было? — подхватывает мысль Юрий Федорович. — Привезет весной солярку, которой по расчетам до уборочной хватить должно, — а ее уж через неделю нет.

— Воровали что ли? — предполагаю.

— Конечно! — смеются оба в ответ.

— Теперь он поумнел, — кивает в сторону фермера Палагин. — Привозит ровно столько, сколько нужно, к примеру, для посевной. Прежде и урожай исчезал: кто оставался на хозяйстве с ключами — в соседней деревне зерно распродавал. Приплода недосчитывался: 27 коров отелилось — всего семь телят осталось.

— Просто людям верил, — вздыхает Павел Петрович. — Пришлось несколько камер поставить. Помогает! Телята перестали исчезать. Оказалось, нужен смотрящий. Нашел выход: месяц здесь сам, месяц друг из Богандинки приезжает. Не будешь контролировать — ничего не получишь.

Горбунов получает неплохой, по его словам, урожай картофеля, зерновых. Продает его обычно в Богандинке. Качественный, экологически чистый продукт разбирают влет!

— Сейчас уже и молоко дает небольшую прибыль, — продолжает. — Зимой его будет хватать, чтобы выйти в ноль. Поголовье крупного рогатого скота постепенно увеличивается, по грубым подсчетам процентов на тридцать. Нынче добавили своих нетелей.

— Откуда знаете тонкости животноводства? — допытываюсь.

— Сам я деревенский, родом из Голышмановского района. Отец зоотехником на ферме работал. Что-то помню из детства, — уверяет Павел Горбунов. — Многому учусь на ходу. В прошлом году и сеял сам. На «КамАЗе» нынче зерно возил. Все виды техники освоил. Только на комбайне не работал. Мечтаю научиться. Вкалывать приходится. Куда деваться?! Чего не знаем — Федоровичу звоним, консультируемся. Всегда поможет, подскажет.

— Всегда пожалуйста, — согласно кивает Юрий Федорович. — Охладители, три штуки, администрация района недавно выделила для молока. Вот еще хотели ему помочь. Осеменатора нашли. Отличный специалист! Десять лет на ферме работал. Но тот отказался. «Что, — говорит, — я здесь жить должен?!»

— Ничего, — хохочет Горбунов. — У меня бык хороший. Сам справляется, без помощников!

Притяжение села

В Ольгино, на ферме, трудятся десять человек: пастух, две доярки, трактористы, разнорабочие. Получают стабильную зарплату, в среднем 10 тысяч рублей. Для деревни, уверяют собеседники, сумма вполне приличная. К слову, у доярок зарплата доходит до 12 тысяч, это зависит от надоев.

— На селе, если захочешь — заработаешь, — убежден Палагин. — Многие хозяйство, скотину держат. На рынке мясо продают. Каждую субботу до десятка машин в центр Аромашево съезжаются.

— Я мясо тоже в Богандинке продаю, обычно — на ярмарке, — говорит Павел Петрович. — Накануне звонят: «Будешь участвовать?» — «Буду!» Подходят к определенному времени, разбирают. Раньше у меня в этом поселке свиноферма была, голов сто держал. Покупатели идут по старой памяти.

— Кто же вы по образованию?

— Дорожный строитель. Тюменский индустриальный институт закончил. Какая разница, где учился? — удивляется. — Тяга к сельскому хозяйству проснулась такая, что ничего не поделаешь! Наверное, в генах заложено… Почувствовал: надо найти себе применение. Вот и нашел. Здесь я не как временщик.

— Сельское хозяйство — как трясина. Раз уж схватило — не отпустит, — рассуждает Юрий Палагин. — Так занимался бы и дальше своим бизнесом — деньги в семью приносил. А он, видишь, куда вкладывается.

— Семья моя не бедствует! — возражает Горбунов. — Об этом позаботился. А сельское хозяйство — пока скорее хобби, не бизнес. Надеюсь, сложится все, как задумал, — и прибыль пойдет. Я реалист. Знал: в этой отрасли сиюминутной отдачи не получится. Сейчас не стоим на месте, развиваемся. Телятник вот уже начал строить. Родильное отделение сделаю для коров… — делится планами и мечтательно замечает: — Что мне для счастья надо? Миллионов десять: купил бы трактор хороший, обрабатывающую технику, коров купил, ферму современную построил. Своими силами.

— Помощь государства ощущаете?

— Мы не обособленные, на общих основаниях работаем. Получаем субсидию на молоко, на обработку полей. Как все… На строительство ничего не получал. Своими сбережениями обходился. Надеюсь, прибыль все-таки пойдет. Чтобы и людям на достойную зарплату, и на новые тракторы хватало. Не зря же говорят: деньги, вложенные в аграрное производство, «длинные». С этим приходится считаться.

…Устойчивый стереотип: быть фермером в России тяжело. И климат суровый, и пахать некому, к тому же инфраструктура разрушена. Однако находятся такие чудаки-энтузиасты, как Павел Горбунов. Они меняют свою жизнь и все вокруг. Их желание, сила воли, целеустремленность ломают стереотипы. Предприимчивые фермеры реанимируют заброшенные хозяйства, создают новые рабочие места. Если есть работа — значит будет и жизнь в деревне. Почему-то в этом уверена.
 
В прежние времена в Ольгино дворов 200 было. Сохранился один дом. Построен примерно в 1926 году.

Что мне для счастья надо? Миллионов десять: купил бы трактор хороший, обрабатывающую технику, коров купил, ферму современную построил. Своими силами.