Лейкоз. Выход есть

Давно слежу за этой проблемой, и имею достаточно материалов. По нашим данным, больные животные снижают удои на 20-30%, заболевают маститом и гинекологическими заболеваниями, а в хозяйствах ухудшаются финансово-хозяйственные показатели.

Чем же лейкозное молоко опасно? Молоко больных животных содержит продукты метаболизма, обладающие канцерогенными свойствами. Кроме того, такое молоко может стать фактором передачи инфекции, в том числе людям, потребляющим его. При этом опасен не сам возбудитель болезни, который погибает при пастеризации молока, а наличие в таком молоке онкогенных веществ. Поэтому человек, особенно ребенок, потребляющий продукты, полученные от больных лейкозом коров, подвергается опасности получить опухолевые заболевания. Кроме того, есть основания предполагать, что вирус-возбудитель мутирует. И это еще не все.

Экономический ущерб, причиняемый лейкозом, приводит к нарушению селекционно-племенной работы по повышению молочной продуктивности. Преждевременная выбраковка высокопродуктивных животных и их потомства уничтожает уникальный генофонд, созданный в каждом хозяйстве десятилетиями.

Таким образом, ответственно заявляю, что попытка решения столь серьезного вопроса легким путем, – разрешить перерабатывать лейкозное молоко, ухудшит экономическую ситуацию региона, и, главное, — создаст угрозу здоровью человека.

Чтобы российским сельхозтоваропроизводителям не ставили в пример Америку, где, как отмечают, якобы, «спокойно» относятся к проблеме лейкоза, и не видят причин не поставлять на переработку лейкозное молоко, привожу данные компетентных в этом вопросе американских организаций.

Выяснилось, что в США много лет сохраняется неблагополучная эпизоотическая обстановка по лейкозу. Около 50-ти лет назад распространение лейкоза в американских и канадских молочных стадах крупного рогатого скота (КРС), по данным Министерства сельского хозяйства США (USDA), составляло примерно 10%. Поэтому заболеванию не придавали особого значения, и считалось, что лейкоз не обязательно контролировать. В то же время, многие другие страны решили, наоборот, взять на контроль проблему, и, по данным Европейской комиссии, к 2012 году 21 страна и Западная Австралия полностью освободили свои стада крупного рогатого скота от лейкоза. Между тем, это инфекционное заболевание в США незаметно охватило уже 40% молочного скота. По данным USDA, в 83% американских молочных стад, по крайней мере, хотя бы одно животное оказалось зараженным (данные 2013 года). В пределах одного такого стада распространенность болезни может колебаться от 23% до 46%.

Приведу пример одного из штатов Америки, – штата Мичиган, в котором 15 (13,3%) из 113-ти стад не имели коров с положительным результатом теста на антитела и 41 (36,3%) стадо коров первой лактации также не имели положительный результат теста. Привожу этот пример, который наглядно показывает, что одновременно бороться с лейкозом зараженного стада и поддерживать «чистоту» другого молочного стада можно. Эта информация для тех российских фермеров, которые утверждают, что невозможно производить молоко от здоровых коров и одновременно проводить мероприятия по борьбе с лейкозом.

Министерство сельского хозяйства США считает, что экономический ущерб от лейкоза влечет за собой снижение производства коровьего молока, цены на него, вынужденный забой животных, сокращение продуктивного долголетия коров, снижение оборота международной торговли. Ежегодные экономические потери молочной промышленности США оцениваются в 285 млн.долл. для производителей молочной продукции и 240 млн.долл. для конечного потребителя. Сегодня Правительство США выделяет большие средства на борьбу с лейкозом, пересмотрело нормативную документацию, ужесточило контроль ветслужб за эпизоотической обстановкой в фермерских хозяйствах.

В других странах обстановка такова. С 2003 года вирус лейкоза крупного рогатого скота был ликвидирован полностью в 12-ти европейских странах, в том числе в большинстве регионов Польши, Португалии и Италии, и позже еще в восьми европейских странах.

По данным всемирной организации по охране здоровья животных, в список стран, где лейкоз на данный момент отсутствует, входят следующие (в скобках год ликвидации заболевания): Андорра (1994), Кипр (1995), Чехия (2010), Дания (1990), Египет (1997), Эстония (2013), Финляндия (2008), Грузия (1996), Ирландия (1999), Казахстан (2007), Кыргызстан (2008), Новая Зеландия (2008), Норвегия (2002), Словения (2006), Южная Африка (2012), Испания (1994), Швеция (2007), Швейцарии (2005), Тунис (2005), Великобритания (1996).

А это страны, где клиническая болезнь присутствует по настоящее время: Аргентина, Бразилия, Канада, Колумбия, Коста-Рика, Доминиканская Республика, Эквадор, Гватемала, Гондурас, Израиль, Япония, Южная Корея, Никарагуа, Россия, Чили, Украина, США, Уругвай, Узбекистан.

Как вы обратили внимание, в списке неблагополучных по лейкозу стран находится и Россия.

Я хочу призвать фермеров не замалчивать проблему лейкоза в своем хозяйстве. Ослабление борьбы с лейкозом, запугивание «вырезом целых стад молочных коров» или снижением молочной продуктивности ничего не даст, и отбросит ваше хозяйство, животноводство в целом, далеко назад.

Хотите реальную картину перерабатывающей промышленности после всего этого? Пожалуйста: снижение продуктивности коров, распространение эпидемии, молочные заводы будут принимать «грязное» молоко, тратить средства на установку дополнительного оборудования для многоступенчатой очистки молока, «догонять» показатели белка и жира подручным пищевым материалом. Затем придумают новую классификацию сортности такого молока… Об импортозамещении можно забыть навсегда, ну, или на 10-15 лет. О потребителях молочной продукции можно также забыть. Уже сейчас они напуганы развернувшейся дискуссией в молочном сообществе.

Кто-нибудь помнит время, когда несколько лет назад остро вставала проблема сбыта молочной продукции? Тогда компаниями тратились огромные средства на маркетинговые ходы и уловки для того, чтобы заставить покупателя повернуться лицом к молочной полке, и даже Минсельхоз России выделял средства для производства ролика и его показ по российскому телевидению.

Если никто не хочет вернуться в состояние отрасли тех лет, если хоть капля здравого смысла осталась в головах молочников, то уже сейчас обсуждение темы на уровне «бороться – не бороться» должно остановиться! Нужно однозначно сказать – бороться! Да, на это уйдет, как минимум, 10-15 лет. Тем более нужны решительные меры!

А теперь о борьбе и мерах. В стране борьба с лейкозом, как оказалось, совершенно не консолидирована, и отношение к лейкозу в регионах разное. Я бы сказала, — от ответственного до безразличного. Есть регионы, где подошли к проблеме серьезно: разработан комплекс мер по искоренению этого опасного заболевания не только для скота, но и для человека, употребляющего в пищу животноводческую продукцию. А есть регионы, которые все мероприятия по лейкозу проводят… на бумаге. Проще говоря, — ничего не делают. Это преступление! За это надо наказывать!

Безусловно, в регионах существуют программы борьбы с лейкозом. Но они не выполняются, не соблюдаются режимы, скрываются результаты. По-настоящему неблагополучная эпизоотическая обстановка выдается как временное явление, не требующее немедленного вмешательства. Однако это не так. Если на территории субъекта есть хоть одна корова с подозрением на лейкоз, нужно сразу принимать меры. Но животноводы рассказывают, что боясь наложения карантина или предписания по убою больных животных, вынуждены, к сожалению, скрывать действительное положение дел с лейкозом в районе, оставляют больных животных в общем стаде и даже идут на фальсификацию результатов исследований анализов крови вплоть до подмены их образцов, включая идентификационные номера учета животных. Почему? Потому что в одиночку хозяйству не справиться — очень затратно и хлопотно, это требует ежедневного кропотливого труда всего коллектива и соответствующих служб района.

А ведь каждый сокрытый случай заболевания коровы лейкозом усугубляет эпизоотическую обстановку района, и в какой-то момент эпидемия становится неуправляемой. Регион начинает терять стабильность в экономических показателях, ухудшается общая картина, сокращается поток инвестиций. И это может распространиться на молокоперерабатывающие предприятия, которые лишаются поставок качественного молока-сырья, приостанавливаются отгрузки готовой молочной продукции, предприятие терпит убытки и может обанкротиться. И дальше по принципу цепной реакции – недостаток местной продукции на полках, ввоз «чужой» продукции с соседних регионов, ослабление интереса и настороженность населения к местной продукции. Потерять доверие потребителя очень легко, а вот вернуть его…, порой на это уходят годы!

Таким образом, без хорошо продуманной комплексной программы, пошаговых мероприятий, и, безусловно, без финансовой государственной поддержки, лейкоз не искоренить.

В России множество положительных примеров борьбы с лейкозом и полной его ликвидацией.

Очень хорошим примером является Ленинградская область, хозяйства которой в 1990 году были неблагополучными по лейкозу. С 1995 года была начата масштабная работа, и сегодня почти все хозяйства имеют хорошую эпизоотическую обстановку. Можно только предполагать, какую лепту внесла оздоровительная работа в общий рост продуктивности ленинградского стада за этот период на фоне прочих факторов – селекции и технологии.

Другой пример, — Свердловская область, в которой при совместной работе ученых и ветеринарных врачей хозяйств, при поддержке администрации региона, удалось избавиться от лейкоза.

Эффективная работа по борьбе с лейкозом также проводится в Мордовии, Пермском крае, Республике Алтай, Вологодской области и других регионах.

Я убеждена, что нормативные инструкции и региональные программы должны включать комплекс долгосрочных мероприятий по оздоровлению сельскохозяйственных животных от заразных болезней и должны быть финансово подкреплены из местных и федеральных бюджетов. Если мы говорим, что государственную поддержку должны получать эффективные хозяйства, производители качественного молока, то почему молоко от больных коров должно быть товарным?

Переходный период, данный государством сельхозтоваропроизводителям на «избавление» от лейкоза, оказался явно недостаточным. Выше я уже отмечала, — это весьма длительный и кропотливый процесс, на который может быть потрачено немало лет. И, тем не менее, большинство регионов не воспользовались даже этим сроком. Они оказались не готовы, не придали особого значения этому серьезному заболеванию, которое распространяется все больше. Продлить еще на один срок – на переходный период? Но от этого мало что изменится – фермеры будут продолжать игнорировать это заболевание, зачастую вынужденно ввиду экономической ситуации хозяйства. А если еще и государство на законодательном уровне позволит принимать лейкозное молоко…, палец о палец никто не ударит, и мы погрязнем в эпидемиях.

Мое предложение – не отменять приложение 5 из техрегламента «О пищевой безопасности», как того предлагают Союзмолоко и аграрное ведомство, а отложить решение на новый срок, подкрепить его комплексом мер борьбы с лейкозом, организовать мониторинг с определением ключевых показателей и контрольными точками. Не исполнителей наказывать рублем, включать административный ресурс, исключить регион-нарушителя из плана господдержки.

 Мои предложения по комплексу мер борьбы с лейкозом на ближайшие 4 года сводятся к следующему:

- Сохранить положения нормативно-правовых актов, запрещающие направлять на переработку молоко от лейкозных коров.
- Ужесточить нормы контроля над лейкозом в товарных хозяйствах и исключить возможность необязательного вмешательства ветслужбы.
- Определить механизм государственного софинансирования на борьбу с заболеванием.
- Разработать пошаговые инструкции по диагностике заболевания и исполнению.
- Актуализировать «Правила по профилактике и борьбе с лейкозом крупного рогатого скота», утвержденные в 1999 году (Приказ Минсельхозпрода РФ №359).
- Провести всероссийскую конференцию по лейкозу с целью представления передового опыта субъектов РФ, благополучных по лейкозу.

Людмила Маницкая, исполнительный директор РСПМО