Комментарий. «ВТО не подкосило» - полагает меньшинство экспертов

Источник: agronews.ru
Вопреки ожиданиям присоединение к ВТО не оказало существенного влияния на отечественное сельское хозяйство, полагают Иван Рубанов и Александр Фомин. По их мнению, масштабы суммарной поддержки этой отрасли не меньше чем у наших зарубежных конкурентов.
Немногим более года назад Россия присоединилась к Всемирной торговой организации. До сих пор это событие рассматривается как один из основных рисков для национальной экономики. Логика очевидна: экономика наша убога, имеет сырьевую направленность, производство сложной продукции, особенно товаров общественного потребления на плаву удерживается благодаря закрытым границам и высоким пошлинам. Если пустить импорт, он задавит отечественное производство, как уже было в начале девяностых. На роль лакмусовой бумажки для оценки «эффекта ВТО» лучше всего подходит сельское хозяйство, которое, если верить заголовкам публикаций годичной давности «станет главной жертвой вступления в ВТО». Считается, что отечественные переговорщики «сдали» и «открыли» этот сектор, чтобы отстоять более значимые куски экономики, вроде особого режима работы нефтегазового или банковского секторов.

В середине этого года авторы этой статьи по гранту Института общественного проектирования, провели углубленные интервью и фокус-группы, в которых приняли участие более сотни респондентов от менеджеров крупных агрохолдингов, до представителей личных подсобных хозяйств. Среди основных ее задач стала оценка последствий вступления в ВТО и актуальных проблем, сдерживающих развитие аграрного сектора. Самое время подвести первые итоги нашего годичного членства в ВТО и оценить эффект одного из самых значительных событий для отечественной экономики.

Думали как всегда, получилось как лучше.

«Импорт нас просто задавит. В руках иностранцев – опыт поколений и самые передовые технологии и огромная госдарственная поддержка». Приблизительно таков был лейтмотив нескольких десятков публичных выступлений и интервью на тему ВТО. Тут был почти консенсус, - и эксперты, и ученые, и, конечно, сами аграрии предполагали, что эффект будет сугубо негативным и очень значительным. С противоположной позицией выступали разве что чиновники Минсельхоза и несколько ученых-экономистов участвовавших в переговорах, -- обе стороны слишком ангажированные и заинтересованные и по этой причине почти не цитируемые. По результатам опроса РБК из трех с лишним тысяч респондентов более 40% предсказывали, что аграрный сектор окажется в числе ключевых пострадавших от присоединения к ВТО, только 4% верили, что последствия для отрасли могут быть положительными.

До вступления в ВТО серьезные проблемы сельскому хозяйству не сулил только самый ленивый. Считается, что госдотации и субсидии, в том числе экспортные, дают им прекрасные возможности для экспорта и демпинга в Россию. Один раз, в начале 90-х открытие внешних рынков почти угробило наше сельское хозяйство - всего за несколько лет объемы товарного производства в отрасли сократились вдвое. Что помешает истории повториться?

Как ни удивительно, но результат оказался ближе к предсказаниям ангажированного меньшинства. Катастрофы в сельском хозяйстве не случилось, более того, вступление в ВТО, кажется, для многих прошло незаметным. Ключевой показатель, объем импорта, никаких радикальных изменений не претерпел. В долларовом выражении с начала года он вырос на 6% (см. график 1) – это в пределах тренда и приблизительно соответствует величине аграрной инфляции за тот же период. Еще интереснее результаты более детального анализа. В течение первых месяцев после присоединения к международной организации скачок импорта все же наблюдался, но он был не очень велик и непродолжителен во времени. Начиная с весны нынешнего года, кажется, и вовсе сменил знак – объемы импорта стали сокращаться по сравнению с доВТОшным периодом.

В ходе личных встреч представители большинства аграрных направлений сообщали, что существенного негативного эффекта от ВТО не наблюдают, либо оказались не в состоянии обозначить какие-либо конкретные негативные последствия и их связь с вступлением в глобальную организацию. Это касается и большинства «защищаемых» отраслей – производства сахара, молока, риса, птицы и говядины мясных пород, где с отечественной конкурирует более дешевый импортный продукт. «На свекловичный сектор и производителей сахара присоединение к ВТО существенного влияния не оказало - рассказывает гендиректор «Русагро» Максим Басов. - Готовый потребительский продукт, белый сахар фактически невозможно импортировать, ввозная пошлина остается высокой. Что касается сахара сырца, то после присоединении к ВТО произошло техническое увеличение пошлины, -- было отменено пониятие внесезонного периода, когда она применялась в пониженном размере».

Производство зерновых и масличных – наиболее конкурентное направление агробизнеса, за исключением одного риса, - в прошлом десятилетии Россия была его крупным импортером. «Увеличение импорта риса мы не видим, - комментирует вице-президент Российского зернового союза Александр Корбут. – Наш короткозерный рис, хоть и дороже импортного длиннозерного, лучше подходит для определенных блюд. С провальных 90-х производство риса у нас выросло втрое. Отечественные производители вполне конкурентоспособны, около 200 тысяч тон своей продукции они поставляется за рубеж. Хотя вместе с импортными пошлинами возможно снижение инвестиционной привлекательности отрасли». По предварительным данным представленным за 9 месяцев нынешнего года составил 144,9 тыс. тонн, что практически равно прошлогоднему показателю -- 141,2 тыс. тонн в прошлом году.

По сути, эффект ВТО однозначно проявился только на одном, хотя и значимом направлении сельского хозяйства…

Как плакали хрюшки.

Ожидалось, что присоединение к международной организации окажется особенно болезненным для свиноводства. Ее продукция – одна из главных импортных групп, именно по ним предполагалось наиболее существенное снижение пошлин. Ожидалось, что импорт резко вырастет, а цены на этом рынке обвалятся. Именно по такому сценарию и начали развиваться события.

Сразу же после присоединение к ВТО цены на свинину действительно вошли в крутое пике. Неблагоприятная тенденция совпала с беспрецедентным ростом стоимости основной компоненты корма, фуражных зерновых культур, на которые приходится до 70% себестоимости производства. Фуражное зерно подорожало до 11 рублей - вдвое по сравнению с прошлогодним, многолетним уровнем и впервые оказалась даже чуть выше, чем у основных зарубежных конкурентов из США и Европы. В результате в 4-ом квартале 2012 г. и 1-ом квартале 2013 года даже эффективные свиноводы фиксировали убытки в свиноводческом сегменте. По информации, предоставленной отраслевыми ассоциациями, средняя рентабельность подотрасли в этот период составила минус 19%. Наше исследование обнаружило, что аналогичные проблемы были и еще на одном направлении животноводства, о чем почти не говорится. В такой же пропорции упала стоимость «молочного шлейф» - не пригодных для дальнейшего воспроизводства животных молочного стада, мясо которых взаимозаменяемо со свининой при производстве колбасы и полуфабрикатов. «В прошлом году мы не могли продать выбраковку коров и быков, - жаловался глава сельхозпредприятия из Брянской области. - Раньше по 100 рублей продавали [на живой вес], теперь звоним перекупщикам – им это вообще не нужно. У бабок коров зимой забирали по 40 рублей за килограмм, а раньше они были по 70. Плакали бабки. На моей памяти такое впервые за 17 лет.». Хотя на продажи говядины приходится лишь 15-20% доходов молочников, падение цен на мяса для них весьма болезненно, - это направление агробизнеса в России одно из самых проблемных и не отличается высокой доходностью.

Сами постарались.

Драматический ценовой коллапс идеально вписался в страшилки про ВТО и получил отличный медийный резонанс. «Вступление России в ВТО – катастрофа для свиноводства», «Вхождение в ВТО практически ставит крест на сфере свиноводства», -- накал страстей отражают заголовки последних месяцев. В итоге представителей отрасли услышали, они получили от государства 12 миллиардов рублей в форме субсидии на компенсацию подорожавших кормов и стали обсуждать возможность постоянной поддержки, в форме весьма немаленькой субсидии на килограмм реализованной продукции. Вместе с тем, детальный анализ статистики и комментарии респондентов указывают на то, что главный фактор драматических событий в секторе свиноводства связан вовсе не с ВТО; и после конъюнктурного провала, эта отрасль находятся в вполне комфортных условиях.

Следует понимать, что свиноводство представлено очень разными группами игроков. С одной стороны – это личные хозяйства населения, которые содержат около 40% поголовья свинины. С другой стороны – три группы товарных производителей сильно отличающихся по технологическим показателям и экономической эффективности, - худшие по конверсии корма и уровню себестоимости уступают лучшим аж вдвое.

С 2012 года наблюдается резкий рост поголовья и реализации у эффективных товарных производителей, связанный с запуском новых проектов инициированных в период благоприятной конъюнктуры. «За несколько месяцев до вступления в ВТО объем импорта мясной продукции и особенно свинины несколько снизился – производители ожидали снижения таможенных пошлин и своих расходов, - отмечает завкафедрой агроэкономики МГУ Сергей Киселев. - В первые месяцы после вступления в ВТО импорт существенно вырос, накопленный объем был взрывным образом выброшен на рынок». Это событие вкупе с негативными ожиданиями привело к первоначальному витку падения цен на свинину.

В результате ухудшения ценовой конъюнктуры с осени 2012 года личные подсобные хозяйства и, особенно, товарные производители с высокой себестоимостью начали «сбрасывать» поголовье. По итогам совокупного действия трех факторов (рост импорта, долгосрочный тренд роста поголовья, конъюнктурный «сброс») усиливавших друг друга предложение свинины аномально возросло – по некоторым данным почти на 40% в 1-ом квартале 2013 года, что предопределило новый виток падения цен. Вскоре, однако, начал падать и импорт свинины, - в новых ценовых условиях, к весне нынешнего года он оказался просто невыгодным.

В мае-июне 2013 года ситуация в отрасли постепенно нормализовалась – и цены на зерно упали, и цена на свинину отыграла приблизительно половину экстремального падения. Эффективные производители вновь стали получать прибыль, однако, уровень доходности снизился. Вместе с отраслевыми экспертами нынешнюю ситуацию они считают устойчивой, текущий ценовой уровень – сохранится и в будущем.

Вступление в ВТО стало лишь спусковым крючком, инициировавшим снижение доходности в свиноводческом, главной причиной которой стал все же рост внутреннего производства и насыщение отечественного рынка. По итогам прошлого и нынешнего года, «раздавленное пятой ВТО» свиноводство продемонстрировала рекордные темпы роста: за январь-сентябрь нынешнего года производство свинины в сельхозпредприятиях возросло почти на 30% по сравнению с прошлогодним. Импорт продукции свиноводов (как впрочем, и всех видов мяса) в целом за год не вырос, а сократился, причем весьма существенно (см. таблицу). Это обстоятельство весьма контрастирует с развитием ситуации на Украине, где за год после присоединения к ВТО импорт мясной продукции увеличился втрое.

«Основной эффект от вступления в ВТО совпал с максимальным (в натуральном выражении) приростом производства свиноводческой продукции за всю историю России, - отмечает председатель правления Мясного союза России член совета директоров группы «Черкизово» Мушег Мамиконян. – Уже профинансированные проекты крупных участников рынка должны обеспечить прирост производства свинины за нынешний год в размере 400 тысяч тонн. Эта цифра вполне сопоставима с квотами на импорт этой продукции, которые составляют 450 тысяч тонн». Прежних сверхприбылей, когда свиноводы могли продавать свою продукцию почти вдвое дороже, чем она стоит за рубежом, им больше не видать. Немодернизированные комплексы с плохими технологическими показателями в новых ценовых условиях не имеют перспектив к существованию, кажется, отрасли нужна не сплошная «поддержка доходности», о которой говорят сами свиноводы, а дальнейшее развитие инвестиционного процесса, которые позволит сильным игрокам заместить слабых.

«Молочку» не заметили.

По статистическим показателям на роль жертвы ВТО должно было бы претендовать молочное животноводство. По данным за три квартала нынешнего года оно оказалось единственным направлением сельского хозяйства сбавившим обороты (- 4,3%). Правда, в молочном секторе давно наблюдается стагнация, а текущая статистика очень ненадежна: поддержка сектора на региональном и федеральном уровне увязана с производственными показателями, приписки составляют десятки процентов и валовые данные по надоям в стране сильно завышены. Надежнее данные таможенной службы, которые тоже фиксируют заметный рост импорта молочных продуктов. Но и тут приходится заметить, что как раз в молочном секторе уровень таможенной защиты значительно не менялся. По большинству товарных позиций (сыры, сливочное масло, творог, йогурты) стандартная пошлина (15%) вообще не менялась, хотя для отдельных видов сыров и сливочного масла оказались понижены уровни ее минимальной ставки (с 0,4 до 0,29 евро за кг в последнем случае). Существенно с 25% до 15% снизилась пошлина на сухое молоко. В то же время в апреле нынешнего года Комиссией Евразэс было принято решение о сезонном повышении пошлин на основные позиции «молочки» с 15% до 18,3%.

О некотором негативном эффекте от ВТО для молочного сектора говорить можно, но, как кажется, главные проблемы отрасли, лежат в иной плоскости. И в период после присоединения к ВТО, и вообще, в последние годы, активно росли поставки молочки из соседней Беларуси, где отрасль серьезно субсидируется государством. Эта страна превратилась в главного экспортера этих товаров на нашу территорию. Но этот товарный поток регулируется не правилам ВТО, а по законам образованного в 2007 году Таможенного союза.

Рано плакать.

Подведем итог.

На наш взгляд, эффект от присоединения к ВТО оказался для сельского хозяйства гораздо меньшим, чем ожидалось. Коснулся он в основном лишь свиноводства, впрочем, и там был ограниченным по времени и точкам воздействия. Крупные игроки в состоянии компенсировать потери на живых хрюшках за счет других своих дивизионов – растениеводства и кормопроизводства, где доходность возросла, или мясопереработки и розничных продаж, где она не падала. Одну из проблем, мы создали, точнее «накаркали», себе сами. «Огромный массив негативных комментариев и страшилок по поводу ВТО со стороны экспертов и производителей привел к тому, что банкиры стали закладывать очень большие риски в процентную ставку кредитов, которые они дают аграрием, или же перестал их выдавать под отдельные направления вовсе», - отмечает Сергей Киселев.

Большинство претензий к переговорщикам и позиции властей в ходе присоединения к ВТО кажется необъективным, включая пресловутые утверждения о якобы «сданной» на растерзания иностранцам отрасли. Есть, впрочем, два значимых исключения. Очевидно, уровень таможенной защиты свиноводства следовало снижать не столь быстро и радикально, -- это позволило бы избежать шокового эффекта. Кроме того, переговоры о вступлении вновь продемонстрировало традиционную для нашей страны проблему коммуникации «низов» и «верхов». Не то что отраслевой бизнес, даже профильные чиновники толком не могли влиять и даже получать информацию о ключевом для экономики процессе, которым «рулил» узкий круг персон. «[Во времена переговоров по ВТО] я был… директором департамента регулирования рынков Минсельхоза, -- поделился на конференции «Агрохолдинги России» экс-чиновник, а ныне замгендиректора «Продимпекс-Холдинга» Вадим Ерыженский. -- Работал по условиям вступления в ВТО и могу рассказать как. Чтобы ознакомиться с протоколом очередного раунда, после того как Медведков [главный переговорщик] возвращался из Женевы, мы просили: Можно почитать, о чем вы там договорились? – Нам отвечали: Нет, нельзя, это секретная информация! – Ну как же секретная, вы же от нашего имени договаривались?! – Дошло до скандала. Николай Васильевич [Министр сельского хозяйства] поругался с Грефом [Министр экономразвития]. – В итоге, мне с коллегой разрешили ознакомиться с документами, но выглядело это очень забавно. Нас завели в специальную комнату, выдали кучу абсолютно ничего не значащих протоколов на английском языке... Дали нам время полчаса, потом сказали: «все ваше время истекло, покиньте помещение»».

Кстати, более существенными могут оказаться долгосрочные риски вступления в ВТО. Впереди новые раунды снижения таможенных ставок; например, пошлина на импорт колбасы снижается лишь с 2015 года, но сразу в несколько раз. Если сейчас она составляет 25% от стоимости изделия, но не менее 0,4 евро за кг, то после указанного срока останется лишь минимальная ставка пошлины в размере 25 евроцентов за килограмм.

Еще один специфический риск актуальный для всей экономики связан с появлением новых участников ВТО в составе нашего регионального торгового объединения - Таможенного союза (ТС) с Беларусью и Казахстаном. Это означает дополнительные риски для российских рынков мясной, молочной продукции и сахара. В 2014 году к ВТО определенно присоединится Казахстан и пока не ясно на каких условиях. В принципе возможно вхождение в ТС Украины, хотя новейшие политические события и делают его маловероятным. Дело в том, что общий уровень нашей таможенной защиты входящих в объединение государств будет определяться по «слабому звену» - стране с наименьшей таможенной ставкой. Это создает определенные риски снижения уровня защиты мясного, молочного и сахарного рынков. Впрочем, эксперты не склонные драматизировать ситуацию.

Зри в корень.

Почему ничего страшного после вступления в ВТО с сельским хозяйством не случится?

Во-первых, ставшие уже аксиоматичными утверждения о том, что наши аграрии находятся в гораздо худших условиях, чем фермеры из развитых стран, которых якобы поддерживают в разы больше – не соответствует действительности.

Во-вторых, средняя величина таможенных пошлин на импорт продовольствия и сельхозсырья в результате присоединения к ВТО снизилась приблизительно с 14 - 15%, до 11%. Эти перемены не кажутся радикальными, особенно с учетом того, что в наиболее защищенных сегментах агропроизводства вроде того же свиноводства, птицеводства, рисоводства, лидирующие позиции заняли крупные и высокотехнологичные производства, запущенные в последние полтора десятилетия и вполне готовые к конкуренции с импортными игроками. Наконец, результат нашего исследования показал, что главным сдерживающим фактором для развития отрасли становится не внешние причины, а внутренние проблемы – как это ни банально звучит, инвестиционный климат в его широком понимании, включая порой абсурдные стандарты техрегулирования, бухгалтерского и статистического оформления; кадры (слабое место не столько их дефицит, сколько уровень квалификации и мотивация), структурные проблемы, вроде оформление земли и зависимости от импортного генетического материала (их описания выходит за рамки данной работы).

Эксперты с сожалением отмечают, что тема ВТО затмила куда более важные проблемы. Так с 2010 году импорт продовольствия и сельхозсырья из дальнего зарубежья вырос на четверть, а со стороны наших соседей – на 75%. Едва ли не большим для национальных рынков стал эффект от запущенного три года назад Таможенного союза. В результате полного открытия границ существенно возросли поставки мясной и, особенно, молочной продукции с территории Беларуси, и товаров всех основных групп транзитом через дыры в границе. Наш упомянутый западный сосед теперь является крупнейшим поставщиком молока и сливок на российский рынок, ввоз которых за последний год (с января по сентябрь) вырос почти на треть. Экспорт из этой страны в Россию пищевых жиров и растительных масел за тот же период вырос с 0 до 82 тыс. тонн, а пищевых смесей на их основе – с 37 до 81 тыс. тонн, Соблазн заработать на сером импорте в Россию у наших соседей теперь велик и с ним необходимо бороться.

Хотя об этом не принято говорить, есть и определенные позитивные последствия для сельского хозяйства, которые, впрочем, не так уж значительны. Во-первых, после присоединения к ВТО снижены пошлины на импортную технику и оборудование, которая составляет основу машинного парка у эффективных игроков. Во-вторых, мы приняли на себя обязательства по постепенному снижению пошлин на экспорт масличных (подсолнечник, рапс), а также сои, которые, между прочим, сейчас достигают 20%. Это приведет к вполне оправданному, на наш взгляд, перераспределению доходности из смежных секторов АПК в сельское хозяйство и подтолкнет рост на соответствующих направлениях.

В ходе переговоров удалось устранить технические препятствия для поставок отечественной продукции птицеводства мяса бройлеров, а также яиц в страны ЕС. Считается, что в перспективе стоимость животноводческой продукции в Европе будет расти, наша страна превратится в экспортера отдельных видов мяса, в первую очередь птицы. У нас появился дополнительный инструментарий для воздействия на наших партнеров и борьбы с протекционизмом, который уже сейчас актуален, например, для поставок нашей растениеводческой продукции в Китай. Однако, владеем мы пока новым оружием плохо. Эксперты и ученые отмечают, что наши отраслевые ассоциации пока не особо стараются отстаивать интересы своих членов в зарубежных юрисдикциях, проблемой является острый дефицит специалистов в области международной юриспруденции и торговли – как в целом, так и в части сельского хозяйства.

«В начале 2000-х тоже мне пришлось побывать за рубежом, продвигая российскую сельхозпродукцию, – делится отраслевой специалист, пожелавший остаться неизвестным. - Я столкнулся с тем, что все наши торгпредства работают на импорт сельхзопродукции. Это было логичным, потому что мы столько лет закупали зерно, потом "ножки Буша", но времена-то меняются! Когда я был в Италии, говорю торгпреду: Знаете, что в Италии продают российские продукты питания? - Какие? – Вы, торгпред, не знаете, что с Алтая закупают зерно твердых пород под хорошие качественные спагетти, макароны, пасту? – Не знаю, зато знаю все итальянские фирмы, которые поставляют сельхозтехнику в Россию". Между тем, Италия закупает 8 миллионов тонн зерна ежегодно – это колоссальный потенциал».

Можно говорить и об определенных стратегических плюсах ВТО: оно стимулирует синхронизацию аграрного законодательства и импорт продвинутых зарубежных практик, единство правил должно способствовать инвестиционного климата и притока зарубежных инвестиций. Однако, это плюсы потенциальные, и ими еще надо суметь воспользоваться.

Справка авторов: Господдержка: в России и за рубежом.

И в экспертной, и в медийной среде доминирует мнение, что ВТО вынудит нас ограничить и без того малую поддержку аграрного сектора; «купающиеся» в государственных деньгах фермеры из Америки и Европы задавят наших своей дешевой продукцией. В доказательство этой идеи приводится несколько типовых аргументов, каждый из которых нам приходилось встречать не один десяток раз. Одно из них звучит приблизительно так: «Вступая в ВТО мы приняли на себя обязательство сократить господдержку с $9 до $4,4 млрд. Это в десятки раз меньше чем в ЕС, столько выделяет на поддержку отрасли одна Швейцария!».

Однако, на самом деле ВТО не ограничивает объемы государственной поддержки. Оно регулирует применение лишь части наиболее искажающих рынки (прямо влияющих на доходность) инструментов – например, субсидии на издержки или готовую продукцию, списание долгов и т.п. На эти меры так называемой «янтарной корзины» в России в последние годы отпускалось порядка 4 млрд. долларов – т.е. меньше минимальной планки. Расходы общего характера - на науку, инфраструктуру, аграрные сервисы, компенсацию чрезвычайных потерь (т.н. «зеленая корзина») члены ВТО могут применять без ограничений, и, кстати, именно их агроэкономисты считают более эффективными для долгосрочного развития отрасли. Именно стремлением обойти ограничения ВТО и желанием использовать инструменты вызвано недавняя нашумевшая новация Министерства сельского хозяйства, которое большую часть регионов России, включая некоторые аграрные, отнесла к районам рискового земледелия. По правилам ВТО их, опять же, можно поддерживать без ограничений.

Что касается динамики поддержки.

Вскоре после присоединения к ВТО, аграрии действительно столкнулись с проблемой получения поддержки в рамках уже одобренных программ и лимитов (в частности это касается кредитования Россельхозбанка, выделения погектарных субсидий). Однако, они, в первую очередь оказались следствием общей бюджетной напряженности. Очередной Нацпроект развития сельского хозяйства, -- базовый программный документ в рамках которого отрасли выделяется основной объем бюджетных средств, какого-либо существенного сокращения финансирования не предполагает.

В последнее время утверждение о многократно большей поддержке западных фермеров, доказывается путем сравнения поддержки на гектар пашни: «В Европе выделяют субсидий в 400 евро на гектар, а в России – 250 рублей! Разница – в десятки раз!». Цифры в принципе верные, а само сравнение – нет. С одной стороны фигурирует я общий объем поддержки сельского хозяйства в ЕС попросту разделенный на общую площадь пашни, с другой, только один ее канал в России – так называемая несвязанная погектарная субсидия. Последняя была введена только в начале нынешнего года и вовсе не является основным способом финансирования растениеводства, не говоря же об отрасли в целом. Кстати, этот инструмент действительно скопирован с ЕС. Однако наиболее близкий его аналог– субсидирование посевов сельскохозяйственных культур в этом регионе с 2010 года практически не используются: таким способом местным аграриям было выделено лишь 4 млн. евро. Подхватили мы устаревшую «технологию».

На самом деле уровень поддержки сельского хозяйства корректно оценивать в расчете не на гектар (интенсивность-то производства разная, есть к тому же еще и «безземельное» животноводство), а в отношении к валовому объему производства. При этом важно принимать в расчет не только поддержку за счет бюджетных средств. Во многих странах активно практикуется искусственное ограничение импорта сельхозпродукции, завышенные цены на нее в условиях ограниченной конкуренции фактически тоже означают финансирование отрасли, но уже за счет карманов потребителей. Кстати, именно этот канал поддержки до последнего времени играл в России ключевую роль. В 2008-2010 году цены на сельхозпродукцию в России были в среднем на 16% выше мировых. При этом основными бенефициарами были животноводы, которые «отсасывали» дополнительную прибыль не только у конечных потребителей, но через перекрестное субсидирование -- у производителей кормов, растениеводов.

Детальная оценка объема и структуры поддержки аграрной отрасли регулярно ведется в рамках работы государств членов ОЭСР, а также ряда других стран, планирующих присоединения к организации, включая и Россию с ее агроэкономистами. Результат этих оценок крайне любопытен. Практически во всех развитых странах уровень поддержки аграрного сектора последние 20 лет устойчиво снижался, в то время как в России он имел тенденцию к росту. К настоящему времени суммарная поддержка аграрного сектора у нас не ниже, а даже чуть выше, чем в среднем по развитым странам, не говоря уже о наших соседях и государствах со схожим уровнем развития. Например, на Украине, агрегированная поддержка в аграрном секторе вдвое менее интенсивна, чем в России (16,5% и 7,3% от валовой стоимости сельхозпродукции.

Искушенные эксперты могут заметить, что в России основным инструментом господдержки сельского хозяйства является компенсация высоких процентных ставок по кредитам, которые наши иностранные конкуренты и без всякой помощи могут получать задешево (под 3-5% годовых). Но в то же время, в отличие от России в тех же ЕС и США основная часть госсубсидирования отрасли представлена мерами, которые нацелены на улучшение экологической ситуации (например, залеснение пастбищ), или поддержку потребителей (льготное питание), и почти никак доходность агробизнеса не повышают.

Главный вывод таков: если говорить о поддержке, проблема нашего аграрного сектора состоит отнюдь не в ее объемах, а в ее эффективности. Наше исследование позволило установить, что отдельные инструменты поддержки по этому показателю радикально отличаются. Так, наилучшие оценки получила практика поддержки закупок новой техники (льготный лизинг и кредитование, в комплексе с компенсацией части стоимости), которую аграрии назвали технически несложной, демократичной, и которая, очевидно, имеет огромное значение для модернизации отрасли. В то же время многие направления поддержки получили в основном негативные отклики, порой даже отмечалось, что они не то что бесполезны, но и вредят развитию отрасли.

Наихудшие оценки получили специфические региональные программы, практика льготного страхование аграрных посевов и вовсе получила сплошь негативные комментарии. Между тем, на положенную федеральным законом №260 от 25.06.11 г. компенсацию 50% страховой премии в прошлом году было выделено около 6 млрд. рублей. Сельхозпроизводители рассказали, что критерии и принципы такого страхования неудачны, сам факт выделения бюджетных средств избранным структурам лишь мешает конкуренции среди них и способствует коррупции. «Постоянно поступают от страховщиков предложения о распиле бюджетных денег»… «чтобы страховую премию нормальным способом получить, чуть ли не от волка справку требовали принести, что он корову сожрал взаправду…».

Эволюция применяемого нашими чиновниками инструментария пока оптимизма не внушает. Аграрии жалуются, что льготные программы закупки техники в нынешнем году не были повторены. Вместе с тем, 7 октября министр сельского хозяйства Николай Федоров сообщил, что рассматривает предложение о введении обязательного агрострахования, при котором, в частности, эта услуга может стать необходимым условием для получения других государственных субсидий.
30.01.2024
В России наметилась устойчивая тенденция сокращения поголовья коров: их количество снижается ежегодно, а в 2023 году достигло исторического минимума. The DairyNews обсудил с экспертами отрасли причины уменьшения молочного стада в России. Участники рынка поделились мнением о происходящем и рассказали, как избежать катастрофических последствий для производства молока, молочных продуктов и говядины.
Читать полностью