Как козья ферма выбила у банка 90 млн рублей на своих условиях

Я начал работать на ферме в 15 лет. Карьеру, как полагается, строил с низов — убирал навоз, работал на доении, на заводе, в лаборатории и сыроварне. Сегодня один только комплекс «Лукоз Саба» в Татарстане имеет 3177 голов (на 1 июля 2016 года), прибыль за первую половину 2016 года составила 25,6 млн рублей. Это крупнейшая козья ферма в России, но при этом мы остаёмся довольно небольшим производством. Наша цель — сделать комплекс «Лукоз Саба» крупнейшей козьей фермой в мире. На 2017–2019 годы запланировано строительство второй и третьей очередей фермы. Но, естественно, это невозможно без привлечения кредитов.

Я вижу, что многие предприниматели воспринимают кредитный договор и те проценты, которые предлагает банк, как нечто неизбежное, как налоговую инспекцию или как закон, мол, вот так оно есть, и ничего с этим не поделаешь. С нами в связи с этим произошла интересная история. Мы узнали, что нашим предприятием заинтересовался некий достаточно крупный банковский босс — попробовал в Москве продукцию, она ему понравилась, и он спросил, почему с нашим предприятием не ведётся работа на уровне филиала. После этого началось взаимодействие с банком на местном уровне: знакомство, дегустация и предложение кредита на модернизацию.

Условия казались привлекательными, а будущее безоблачным, пока дело не дошло до составления договора. Именно в этот момент выяснилось, что условия, выдвигаемые банком, нам совершенно не подходят, и в итоге это предложение мы отвергли. Что не понравилось? Там был, например, запрет на продажу основных средств без согласия банка, запрет на выплату дивидендов на всё время действия кредита, мы все должны были подписать личное поручительство и другие нюансы.

На этом мы не успокоились и решили написать об в СМИ. Вышла заметка под названием «Русский человек русскому банку не нужен», где мой отец, основатель фермы, примерно изложил всю ситуацию, но, естественно, без упоминания конкретной кредитной организации.

Отец очень красочно описал предлагаемые условия: «Там звучало примерно так: нельзя жениться, нельзя разводиться, нельзя умирать, нельзя продать старый трактор, нельзя купить новый трактор, нельзя ничего взять в лизинг, нельзя ни с кем разговаривать, шептаться, обниматься... В общем ситуация была такова: мы вам дадим денег, свяжем вас по рукам и ногам, в рот вставим кляп, на глаза наденем повязку, а вы после этого покупайте, успешно работайте и отдавайте. У меня возникает вопрос: о чём думают банки?»

Это был во многом эмоциональный поступок — условия банка встали на пути надежд на развитие предприятия, вызвали определённые чувства, и их надо было как-то цивилизованно выразить. Материал довольно широко разошёлся в интернете. В топ не попал, конечно, но его почитали. Кое-кто — с пристрастием. Из банка позвонили и спросили, что же мы такое делаем. Мы вернулись к диалогу и в итоге договорились на наших условиях. Если в первом случае условия банка заняли три страницы, то во втором — одну. Они стали гораздо мягче и приемлемее для нашего бизнеса. Мы их приняли и получили льготный кредит на сумму 90 млн рублей.

Мы не можем сказать точно, что повлияло на решение банка — лояльность большого босса из Москвы, которому нравится наша продукция, смелая публикация в региональном СМИ, результаты работы, социальная активность предприятия или мода на импортозамещение. Видимо, всё вместе, потому что для кредитной организации 90 млн рублей — это не стратегическая задача, ради которой станут менять правила игры.

Так или иначе, мораль этой истории, как мне представляется, заключается в том, что условия банкиров не следует воспринимать как нечто само собой разумеющееся. Нужно вести переговоры. Договор с банком — это такой же предмет торга, как и любая коммерческая сделка. И влиять на эту сделку можно по-разному.

secretmag.ru