Имя им - Легион. Интервью с Юлией Осиповой (завод Милини)

- В 1999 году это была поляна на краю Орловской области. В 1999 году был поставлен первый фасовочный станок на предприятии, и начал фасовать масло. На тот момент это была очень интересная тема. После этого добавлялось оборудование для переработки молока и последующего производства продукции. В самом начале на заводе было установлено отечественное оборудование «Молмаш», сегодня завод оснащен европейским: немецким, польским и итальянским оборудованием.

- Фактически – случайно. Началось все именно с фасовки масла, вышло на большие объемы, затем начало работу крупное производство спредов (более 2000 тонн в месяц). Несколько лет мы поставляли продукцию в Азербайджан, Казахстан, Таджикистан… поставляли продукцию в Екатеринбург, Красноярск, Владивосток. В 2006 году мы подошли к моменту, когда необходимо было решать – оставаться в масложировой отрасли, либо расширяться и добавлять цельномолочный сегмент.

- В основном это была импортная продукция – производства Новая Зеландия, Уругвай и т.д. Часть сырья поставлялась с российских предприятий. На спредах мы раскачались и в 2004 году начали пробовать делать йогуртовые напитки, сметану. На региональном уровне продукция была принята хорошо. И муж, будучи человеком, горячо любящим свое дело, взялся за дальнейшее развитие предприятия. Ставились новые цеха, модернизировалось оборудование.В 2007 году пришли к строительству новых корпусов завода.

В этом же году мы купили в лизинг европейское оборудование по переработке молока и новую фасовочную линию по розливу в ПЭТ-бутылку.

- На тот момент принимали около 7 тонн в сутки. После модернизации смогли принимать порядка до 100 тонн сырого молока в сутки. Производственные мощности завода составляют теперь 6,7 тысяч тонн готовой продукции в ассортименте в месяц. 

- Тотальную. Она потребовала определенных инвестиций. На тот момент у нас был единственный кредит в Московском Индустриальном Банке, оформленном в орловском отделении. Мы хотели перекредитоваться, и взять дополнительные средства на развитие. Так в 2010 году мы попали в банк «Легион». 

- Через знакомых. Нам нужны были оборотные средства, зависла кредиторская задолженность, которая нас стопорила…  Мы погасили большую часть кредита в МИБ в надежде на обновление кредитной линии, но этого не произошло. Поэтому начали искать банк и нашли… С Легионом была договоренность о финансировании в три этапа. Первый транш –на строительство корпусов, второй транш – на строительство склада. Третьим этапом должна была стать закладка сухого молока на тот склад, который мы строим. В нужные даты средства мы не получили. 

- Еще с какой. Например, кредит в 30 млн. рублей выдавали в течение года мелкими суммами.

- Не знаю точно, какие у них были причины на тот момент. Но в связи с задержкой выдачи кредита, мы начали брать деньги из оборотных средств.

- Да, в конце 2011 – начале 2012 года.

- Да, к концу. Они вложились в капитализацию, но их вклад не соответствовал сметам, которые с ними же были согласованы. Они вложили 100 млн. рублей. Но у нас дорогие корпуса. Там только два корпуса оцениваются в 290 млн. рублей.

Когда нам Сбербанк делал оценку, производственные активы без учета стоимости оборудования, взятого в лизинг, составили 700 млн. рублей. А лизинговое оборудование – это основные ключевые агрегаты, без них завод просто работать не будет. Лизинговое оборудование на момент покупки стоило порядка 200 млн. рублей.

И если на момент начала строительства в поле стояли сараи, то новые корпуса были в кирпиче и плитке. Муж, как человек увлеченный, перед началом строительства и модернизации изучал предприятия в Европе. Те, кто посещал завод, были удивлены тому, как без государственной поддержки был выстроен настолько современный завод.

- Ни малейшей. Мы не пользовались никогда государственной поддержкой. Пытались, но бюрократическая система в Орле страшнейшая. О некоторых программах поддержки мы и не знали.

- Муж из Орловской области. Он родился недалеко от того места, где в последствии построил завод. Я – москвичка. 

- Во время «сотрудничества» мы вымывали оборотные средства. Как Вы знаете, одна неоплата клиента тянет неоплату поставщику и косит всю схему работы. Кризис 2008 года мы пережили, но растянули его аж на 2009-2012 гг. Основная масса кредитов шла на погашение действующих кредитов. Банк некоторое время присылал нам каких-то управленцев, рекомендуя взять их на работу. На тот момент у нас «Милини» являлся владельцем земли,оборудования и старыми корпусами, а семейная фирма «ЮВИ-капитал» владела новыми корпусами. И вот в ноябре 2012 года банкиры сказали – мы хотим вытащить завод, предприятие хорошее и стоит того, чтобы его вытаскивать. От банка поступило следующее предложение – продайте нам долю в основной компании. Мы отказались, пробултыхались зиму, потеряли сотрудничество с X5. В тот сезон сильно упал спрос на спреды…  И в марте мы решились на продажу. Пригласили юристов, очень долго думали и пришли к выводу, что, по сути непрофильный актив банку в глубинке Орловской области не нужен. Банк так же уговаривал нас, предоставил своего сотрудника для совершения сделки – Светлану Барабанову. Переговоры длились очень долго. Мы предлагали банку взять долю в залог, но в итоге оказались прижаты к стенке. Во время переговоров мы общались и с другими банками, которые были готовы рефинансировать нас. Но после звонка в банк «Легион» слышали от этих банков: «А с чего вы взяли, что «Легион» вас отпустит?» Таким образом, в марте 2013 года мы продали долю банку за номинальную стоимость в 7 тысяч 500 рублей.

- 170 млн. рублей под 17% годовых. 

- 75% в одной из двух компаний, владеющих предприятием. Нашим условием продажи был обратный выкуп. Условием банка – обратный выкуп в случае 100% погашения всех кредитов перед «Легионом». Нормальное решение при условии рефинансирования, на которое мы очень рассчитывали.

- Теперь следует разделить, что такое мы. Наша компания – да. Мы поручители. Под кредиты банка заложено все имущество завода. После продажи доли на «ЮВИ-Капитал» был выдан кредит с серьезными нарушениями сроков выдачи. На сегодняшний день полный кредитный портфель составляет около 300 млн. рублей.

- Воспользовавшись большинством голосов, они сняли директора завода - меня. Потом просто приехали с ЧОПом и выгнали нас пинками.

- Через полгода. Они сняли директора и еще три месяца придерживали нас. Путали нас, обещали передоговориться о совместном управлении заводом или его продаже. А 25 декабря 2013 года, под Новый Год представители банка приехали к нам с ЧОПом. 

- Там вся жизнь была. Знаете, когда человек строил его с 1999 года, 15 лет, когда жил там, спал. Прямо в офисе. Это был семейный бизнес, у нас два сына, и мы хотели, чтобы все это работало дальше. 

- До момента смены банком директора не было никаких просрочек по платежам за их кредиты. Под их кредиты заложены все активы завода. Добросовестный кредитор может удовлетворить свои требования за счет залога. Но банк так не захотел. Он забрал залог в виде всего завода физически. Сейчас пытается вывести его на подставные фирмы, несет в суды поддельные бумаги. А погашение своих кредитов хочет осуществить за счет наших поручительств и нашего личного имущества. Условно: вы купили в магазине утюг в кредит. Исправно платите. И тут банк приходит к Вам, забирает утюг, выставляет вам счет на полную сумму стоимости утюга, и через суд арестовывает ваше имущество, прибавив к стоимости утюга дополнительные обязательства, большинство из которых – полный фальсификат. 

В нашем случае, банк забрал все компании, все имущество завода, просудился по нашим поручительствам и арестовал все наше имущество (жилье, отобрал физически автомобили – служба безопасности банка просто нас высадила из машин).

С лизинговым оборудованием – фактически оно похищено. Поскольку после взыскания с Милини через суд полной стоимости оборудования, оно принадлежит Милини и должно попасть в конкурсную массу. А банк вывел его через куплю-продажу на подставную фирму. А счет за оборудование в размере 175 млн. выставили моему мужу, как поручителю, и встал в реестр кредиторов Милини с этой суммой. И оборудование забрали, и счет выставили.

Теперь я вижу решение только в законной процедуре банкротства с уголовным расследованием действий банка по преднамеренному банкротству наших компаний. Ведь они выкупили все обязательства. Так зачем банкротить? Пусть бы работали компании.

- Да, предприятие работает. С учетом эмбарго и спроса на российскую продукцию, банкиры неплохо начали зарабатывать. Особенно в виду того, что перестали сами себе платить проценты по своим кредитам. 

Появился покупатель. Итальянская компания, которая готова была купить завод за 20 млн. евро. А как банк может продать? Все арестовано. Мы мешаемся. Судимся. Выигрываем. Так вернули на Милини его имущество, отсудили обратно долю в ЮВИ-Капитал. Но поскольку обе компании в банкротстве, для нас практическая польза – только сдерживание банка от увода активов и поиск все новых оснований для возбуждения уголовного дела, которое никак не возбуждается силами господина Булушева – бывший начальник курского УВД со связями.

- Юридически не имеет право, поскольку находится в банкротстве. На момент захода банка на завод у нас производством занималась компания «МОЛОС». Компания наша, семейная, оформлена была на двоюродную сестру моего мужа, к которой пришли банкиры, запугали и сказали – «Вот тебе 100 тыс. рублей, отдай нам компанию». Она отдала, ничего нам не сказав. Это было в январе 2014 года. Когда «МОЛОС» они забрали, производством стала заниматься именно эта компания. Правда, этикетку они продолжают клеить «Милини» и мужу моему продолжают звонить клиенты и говорить – почему такого плохого качества продукция?

- Она не зарегистрирована. Мы пытались. Знаете, есть ТМ «Милино», производят сырки и творожную продукцию. Нам отказали в регистрации в связи с возможностью смешения торговых знаков.

- После того как они получили «МОЛОС», директором этой производственной компании и «ЮВИ-Капитал» был назначен один человек, родственник одного из руководителей банка «Легион» - господина Некрасова Александра Николаевича. «МОЛОС» в лице этого директора, г-на Терехова, скупает требования к «ЮВИ-Капитал» и идет в суд с исками к поручителю Владимиру Осипову; при этом в «ЮВИ-Капитал» директор тот же Терехов. Вы представляете схемы?!Терехов - и истец и ответчик. Идет он не в Арбитраж, а по месту прописки поручителя.И таких исков (где и подделана подпись мужа, и где Терехов выдает себя директором юридического лица, которым не является) у нас много. После захвата завода Терехов еще какое-то время платит банку проценты, отгоняет деньги на какие-то банковские фирмы прямо с ЮВИ-Капитала. Платежи также осуществляются и уже в процедуре наблюдения и банкротства. Конкурсный управляющий ЮВИ-Капитала однако подает заявление в полицию в отношении меня о преднамеренном банкротстве ЮВИ-Капитал и ставит мне в вину данные платежи. По выигранным искам банк начал банкротство ИП моего мужа. Арестовали дом, в котором мы живем. 

- Сейчас я трубку при звонке незнакомых номеров не беру. После того как пару раз мне позвонили из какой-то полиции, уголовного розыска, обвиняя в том, что я у кого-то угнала машину… Есть аудиозапись, сделанная во время захвата предприятия, где сам Некрасов угрожает нам и говорит, что заведет уголовное дело. Эти аудиозаписи, я могу передать вам.  Одно из самых громких его заявлений тогда – «Я хочу владеть здесь всем один, и не хочу, чтоб вы мне здесь мешали».

- Банк. Правда на переговорах в банке его замы проронили фразу о том, что еще пару бизнесов банк прихватил– пивной где-то на севере, строительный и какая-то нефтебаза… 

- Мы предлагали банку договориться и разойтись мирно. Банк вроде бы согласился, назначил встречу, но когда мы приехали туда – нас просто выгнали. И наша задача-минимум сейчас проста – защититься. Невозможно так жить. Отбирают машину, жилье, сейчас нацелились на дом матери мужа, где муж вырос… А что нам делать? Приходишь в суд. Схема простая: поручительство есть? Есть. ЮВИ-Капитал не платит по долгам? Не платит. Так кто же не платит? Терехов сам и не платит. Как я буду платить по долгам фирмы, к которой меня даже не допускают? На меня иски поданы, на мужа… 

- На суде по возврату доли свидетели из банка и с завода говорили, что МОЛОС работает: производит и торгует. Больше информации у меня нет.

- Я говорила выше, что клиенты звонят Владимиру и жалуются на качество продукции, потому что он известен, как хозяин завода на протяжении 15 лет. Так, в Московскую область в г. Пушкин под видом творога поставляется творожный продукт. На этот фальсификат клеятся этикетки ГОСТ, и продукция развозится в социальные учреждения, в том числе и детские. Опять же сравните, творожный продукт в среднем стоит 60 рублей,а творог ГОСТ по 200 рублей. 

Роспотребнадзор приехал на проверку. Их не пускали на завод. Они ждали порядка 6 часов.Когда их впустили и сказали, основная масса складов была опечатана якобы арендаторами. Показали на поддон и сказали:«Вот наша продукция, берите отсюда на пробы».

После этого нам позвонили из полиции, сообщив, что пришло заключение Роспотребнадзора о том, что продукция не просто фальсифицирована, но и опасна для здоровья. Сейчас мы пытаемся получить это заключение на руки, но нам говорят, что материал находится в суде. Роспотребнадзор подал в суд на МОЛОС.

Сейчас на заводе нет специалистов, нет хозяина. Там остался исполнительный директор (г-жа Капустянская), которая контролируется банком.Оборудование не ремонтируется. Производственный процесс не отлажен, не соблюдается. Персонал практически весь тот же. Поэтому я знаю, о чем говорю. Сейчас завод фактически травит потребителя. Хорошо, что пока нигде никто не пострадал и не отравился.

Сегодня я больше всего опасаюсь за безопасность моей семьи. Это страшные люди. Не знаешь, что от них ожидать. И мне хотелось бы, чтобы где-то мои опасения были отражены, и в случае непредвиденной ситуации было понятно, где искать виновных.