Замещение ума

Источник: kommersant.ru
Как спасти отечественную агронауку? Размышления Игоря Абакумова. Лозунг "Бей гусей — спасай Россию", под которым бульдозерами давят "санкционную" птицу, фрукты, колбасу и сыр, есть не более чем эффектная имитация стратегии импортозамещения в сфере продовольствия. Под красочными полотнами "освобождения рынка от импорта" консервируется бедственное состояние механизма производства отечественных продуктов, и прежде всего его интеллектуального мотора — науки.
Игорь Абакумов
Игорь Абакумов
доцент МСХА им. К.А. Тимирязева, издатель портала "Крестьянские ведомости"
"Сельскую" науку в России сегодня "курирует" много ведомств: ФАНО, РАН, Минобразования, Минэкономразвития, инновационный центр "Сколково" и, так сложилось, в последнюю очередь — Минсельхоз. Их титаническая совместная работа привела к тому, что государственный заказ на разработки исчез как биологический вид вместе с деньгами из бюджета. По оценке академика РАН Александра Петрикова, в странах с развитым сектором исследовательских работ в АПК затраты на науку составляют порядка 3-4 процентов от доли сектора в ВВП. В России этот показатель, даже по оптимистичным расчетам, сегодня находится в пределах 0,7 процента от вклада АПК в ВВП.

Пока аграрная наука (вместе с бюджетными потоками) растащена по государственным сусекам, агробизнес России покупает импортные технологии растениеводства и животноводства "под ключ", косвенно оплачивая интеллектуальные разработки ученых других стран. В цене семян, средств защиты растений, животных, мальков рыб, инкубационных яиц и техники заложена оплата труда зарубежных химиков и биотехнологов с их колбами и микроскопами, агрономов и селекционеров с их лабораториями и делянками, инженеров с их компьютерами и опытными производствами и даже ковбоев вместе с кормом для их лошадей и собак. В финале такой "отверточной сборки" урожая нашими руками и на нашей земле выходит, что финансистом зарубежной аграрной науки становится каждый, кто занимает очередь в кассу продуктового магазина от Калининграда до Владивостока в патриотической уверенности, что покупает отечественный продукт.

Что, российские ученые глупее иностранных? Решительно нет. Отечественные научные школы в советский период почти всегда опережали развитие мировой аграрной мысли. И приносили при этом доход государственному бюджету в твердой валюте. Пшеница "Безостая-1" селекционера Павла Пантелеймоновича Лукьяненко, выведенная им в 1959 году, к 1972 году сеялась на 18 млн гектаров в СССР, Турции, Иране, Восточной Европе. При том что "потолок" ее урожайности сейчас не удивляет (90 центнеров с гектара), она до сих пор используется в Канаде для улучшения при селекции пшениц. Для ее создания Лукьяненко использовал 17 сортов пшениц, отобранных из нескольких тысяч, которые содержались в коллекции растений Всесоюзного (тогда) института растениеводства (ВИР), привезенных Николаем Вавиловым со всего мира.

Только в СССР, а сейчас в России имеется уникальная технология промышленного размножения черного соболя в клетках (шедах). На Санкт-Петербургском международном и мировых пушных аукционах это самый желанный товар. Рентабельность выращивания соболей в некоторых хозяйствах доходила до 100 процентов. Повторить эти разработки пока не удалось никому.

Собственные породы овец, в том числе тонкорунных для "костюмных" шерстяных тканей, тоже были одной из важнейших статей государственного заказа науке и поступлений в бюджет. Собственно, на первом месте в мире всегда была Австралия, затем Новая Зеландия, а третьим — СССР.

Перечислять можно долго. Но судьбы именно этих разработок характерны для понимания нынешней ситуации. Государство, напомню, финансировало стратегические исследования. Ученые, напомню, вместо высоких зарплат и роялти от продаж получали почетные звания, ордена, престиж и славу. Великий Павел Пантелеймонович Лукьяненко стал дважды Героем Социалистического Труда, кавалером многих наград, членом нескольких международных академий, депутатом Верхового Совета и лауреатом Госпремии. Академик РАН Баграт Исменович Сандухадзе (НИИСХ Центральных районов Нечерноземной зоны "Немчиновка"), создавший озимую пшеницу с урожайностью 141 центнер с гектара (мировой рекорд у англичан — 167 центнеров), удостоился заметки в областной газете и пишет обращения президенту РФ с просьбами о защите земель института в Немчиновке от инновационного центра "Сколково", которому "отрезали" от института 250 гектаров. Это при том что сорта "Немчиновки" уже решили проблему зерна для многих областей России, а "Сколково" еще курочка в яичке.

В начале 90-х по овцеводству был нанесен сокрушительный удар откуда не ждали. Министерство обороны отказалось покупать шерсть для шинелей солдат и офицеров, включая мех для генеральских папах. Переход на новые ткани в обмундировании лишил работы сотни тысяч потомственных овцеводов, а научные коллективы — финансирования. Целые школы научной селекции просто исчезли. Сегодня поголовье овец не достигает и 40 процентов от уровня 1991 года. Как это повлияло на рост сельской безработицы на Кавказе и в Забайкалье, точнее расскажут военные, ответственные за борьбу с бандитизмом.

Времена и нравы меняются стремительно. Работник аппарата правительства Евгения Примакова рассказывал историю, как в мае 1999 года Евгений Максимович будто бы собрал министров и сказал, что завтра уходит с поста и сегодня может подписать только по одному постановлению от каждого ведомства. "От села" было заранее заготовлено два постановления: первое — о запрете вывоза за пределы России некастрированных соболей и второе — о приватизации дома отдыха под дачи. На подпись дали второе.

Поясню: живых соболей хозяйства продавали за рубеж только после стерилизации, чтобы не размножались. Это было конкурентное преимущество и его свято оберегали, но законодательного запрета не было. В связи с вольностями на таможне того времени решили обезопаситься, но... не сбылось. Говорят, датчане и китайцы все же сумели перевезти несколько пар соболей, но размножение пока не имеет особого успеха без российского "ноу-хау".

В начале нулевых годов началась стремительная приватизация государственного зверосовхоза "Пушкинский" под видом банкротства. Это, кто не знает, был главный питомник черных соболей. То, что земли рядом с Москвой быстро "нарезали" под виллы, полбеды. Соболя исчезли. Сотрудники ФСБ и МВД провели головокружительный поиск и задержали клетки с соболями уже рядом с границей, готовые к переезду. Всю "приватизацию" открутили назад через суды, кто-то надолго сел. Зверосовхоз вернули государству. Однако это единичный случай. Были бы кролики, а не соболя, никто бы и не шелохнулся.

Большинство проблем российской аграрной науки, ее беззащитности, покорности кроются в родовой травме — с первых шагов советской власти и до наших дней она находится под управлением государства и располагается на государственной земле. А государству служат люди с разным пониманием стратегических интересов страны. Если в 2010 году в системе вузов Минсельхоза России было 48 учебных хозяйств, где студенты познавали премудрости импортозамещения, сегодня их осталось всего 11, да и те под вопросом. Остальные простым решением правительства приватизируются, в том числе под жилищную застройку, поскольку оказались в черте крупных городов.

Ректоров вузов просили брать эти хозяйства на свой баланс, но они разумно отнекивались, поскольку в этом случае хозяйства лишаются шанса на государственные дотации, а бюджет учебного заведения не потянет тракторы и комбайны. Вопрос о поправках в законодательство о дотациях обсуждать не с кем — слишком запутана структура управления наукой. Учхозы под крыло взяли лишь вузы в богатых регионах на юге, где есть подпитка из местных бюджетов.

Фактически ликвидирована Российская академия сельхознаук (РАСХН), все ее активы (фундаментальные разработки, земли и здания) теперь под контролем Федерального агентства научных организаций (ФАНО). К реформированию РАСХН всегда было много вопросов, но не земля ли стала главной причиной подобного административного кульбита?

В системе Российской академии сельхознаук в 1995 году насчитывалось 305 опытно-производственных хозяйств, в 2012 году — уже 166. Остальные либо обанкрочены (в большинстве преднамеренно), либо приватизированы под застройку городов. В 1992 году РАСХН имела 6,3 млн гектаров для исследований в разных климатических зонах страны. К 2009 году субъектам РФ "передано" 4,25 млн гектаров (оленьи тундровые и высокогорные пастбища, земли якобы банкротов и так далее). В результате на 1 января 2012 года за академией оставалось всего 1,55 млн гектаров земель. А теперь и самой академии не стало. Теперь в аграрной науке эра "эффективных менеджеров" ФАНО.

В логику задачи отъема земель у аграрной науки вполне вписывается и неприлично низкое финансирование исследований, и нерешение вопросов роялти для ученых и университетов, что принято во всем мире,— авось эти академики и доценты с кандидатами сами рассосутся?

Такое невозможно представить ни в США, ни в Европе, где аграрные университеты уже второе столетие собственники своих земель с нулевым налогом на недвижимость. И никому не придет в голову посягнуть на эту собственность, где коллективным разумом создаются национальные достояния. В тот момент, когда в Европе и США концентрация интеллектуального потенциала в университетах достигла максимумов, в России идет обратный процесс.

Сделать единственно правильный шаг и всю аграрную науку — и фундаментальную, и вузовскую, и среднеспециальную — собрать в исследовательские университеты, наделить правами собственности и хозяйственной автономии (при госзаказе от Минсельхоза) никто не собирается. Видимо, у государства и его служащих интересы разошлись так далеко, что умом уже не охватить.
Мнение редакции может не совпадать с мнением автора
30.01.2024
В России наметилась устойчивая тенденция сокращения поголовья коров: их количество снижается ежегодно, а в 2023 году достигло исторического минимума. The DairyNews обсудил с экспертами отрасли причины уменьшения молочного стада в России. Участники рынка поделились мнением о происходящем и рассказали, как избежать катастрофических последствий для производства молока, молочных продуктов и говядины.
Читать полностью