Налоговый маневр для нового экономического роста

Основное предназначение обсуждаемого сейчас в правительстве налогового маневра — снижения ставки страховых взносов с нынешних 30% до 21–22% с одновременным повышением ставки НДС с 18% до 21–22% — это увеличение конкурентоспособности российской экономики. России нужны долгосрочные темпы экономического роста выше среднемирового уровня. Только они позволят решить социальные задачи и укрепить позиции РФ в мире. Для этого жизненно необходимо перенастроить все наши институты на поддержку несырьевого экспорта — и налоговая система не должна стать исключением. Снижение страховых взносов уменьшит издержки отечественных производителей, особенно в трудоемких отраслях, — тогда как увеличение НДС не затронет ни экспортеров (им уплаченный НДС возвращается), ни инвестиции (за счет инвестиционного вычета по этому налогу).


Рецепт на вырост

Критики налогового маневра обращают внимание на то, что такие изменения в налоговую систему были предложены в начале 2010-х годов Европейским ЦБ, Еврокомиссией и МВФ оказавшимся в тяжелом кризисе странам Южной Европы — но им это не помогло. На самом деле это не совсем так: обсуждаемая реструктуризация налоговой системы — это общемировой тренд, с 2000-х годов сделать свою налоговую систему более благоприятной для экономического роста старались многие страны, в том числе Ирландия, Германия, Испания, Финляндия, Нидерланды, Франция и Япония. Ярким примером такой реформы налоговой политики может служить Германия, где снижение ставки по социальным взносам и налогу на прибыль было компенсировано увеличением ставки НДС на 3 процентных пункта (п. п.), но и в целом в странах зоны евро средние ставки соцвзносов сократились с 26% в 2000 году до 24% к 2013 году, а ставка НДС выросла с 19% до 21%.

Интерпретация предложенного маневра как лекарства, прописанного другим и от других болезней, опрометчива. Действительно, фискальной девальвацией можно заменить девальвацию национальной валюты, которая невозможна в отдельных странах зоны евро. Однако фискальная девальвация является частным случаем изменения структуры налогов в пользу тех налоговых сборов, которые способствуют экономическому росту. Исследование, проведенное экономистами Mathe, Nicodeme, Rua (2015), показывает, что в рамках совокупной налоговой нагрузки рост доли корпоративных налогов и налогов на доходы физлиц отрицательно влияет на экономический рост, тогда как увеличение доли налогов на потребление — стимулирует его. Особенно вредными для экономического роста исследователи признают налоги на доходы физических лиц и страховые взносы.

Эффект, который налоговая реформа способна оказать на экономический рост, занятость и платежный баланс, зависит от характеристик конкретной экономики. По данным Еврокомиссии, перенос налоговой выручки размером 1% ВВП с социальных взносов на НДС обеспечил дополнительный рост ВВП Германии на 0,2% и рост занятости на 0,1–0,3%. Для стран Юго-Восточной Европы эффект был гораздо более заметным — 0,9–1,4% дополнительного роста ВВП. В российских условиях комплексная реформа, направленная на снижение издержек и рисков ведения бизнеса, позволяет рассчитывать на то, что налоговый маневр принесет около 1% дополнительного темпа роста ВВП в год.

Основной выигрыш получит сельское хозяйство, здравоохранение, образование, транспорт и связь, гостиницы и рестораны, обработка и машиностроение. Но важно не только, кто выиграет здесь и сейчас. Этот маневр создает налоговую систему «на вырост»: любой предприниматель, который платит «белую» заработную плату в России и стремится завоевать мировые рынки, после налогового маневра будет иметь больше шансов на успех, чем до него. Помимо основного эффекта (экономического роста и изменения структуры экономики) можно ожидать и других положительных эффектов.


Стимулы для обеления бизнеса

Россия входит в пятерку стран в мире с самым высоким уровнем тарифов страховых взносов для работодателей. Если взять суммарную нагрузку на фонд оплаты труда, которую несут работник и работодатель, картина не столь драматична — но все равно нагрузка в РФ выше для всех видов домохозяйств (при сравнении учитывались различные вычеты по подоходному налогу), чем средняя в ОЭСР.

Такая структура налоговой нагрузки создает преимущества для неформального сектора и для использования серых, «конвертных» схем. С 2010 года, когда было принято решение о повышении тарифа страховых взносов и потолков, численность занятых в неформальном секторе увеличилась на 3,3 млн человек. В таких условиях конкурентную борьбу, к сожалению, выигрывает не тот, кто производит лучшую продукцию по наименьшей цене, а тот, кто имеет административный ресурс и не платит налоги.

По разным оценкам, объем серых зарплат составляет 5–10 трлн руб. в год. Масштабы обеления экономики в результате маневра прогнозировать трудно — и точно не следует закладывать рост доходов от этого процесса в бюджетные проектировки. Тем не менее логика критиков маневра, состоящая в том, что все компании, не платившие социальные взносы по ставке в 30%, не станут платить их по ставке 22%, так как 22% больше 0%, представляется ущербной: неуплата страховых взносов несет издержки и риски как для предпринимателей, так и для работников. Как правило, любители «конвертных схем» платят «вбелую» не менее МРОТ или минимальной заработной платы по региону, тратятся на уход от взносов, обналичивание и легализацию доходов, рискуют нарваться на штрафы со стороны налоговых органов, а также лишают своих сотрудников возможности взять ипотеку и сформировать полноценные пенсионные права.

Конечно, думать, что один налоговый маневр полностью «отбелит» экономику, наивно. Нужны меры по повышению доверия бизнеса к власти, гарантии неприкосновенности частной собственности, снижение административных издержек и контрольно-надзорного пресса, честная и прозрачная система государственных закупок. Одновременно нужен и «кнут» — повышение издержек, связанных с использованием серых схем, — но только такие меры могут вызвать нежелательные эффекты: переход от 12–18% совокупной ставки страховых взносов и издержек по уклонению от обложения, которую несут теневики, к 21–22% не столь болезнен, как переход к нынешним 30%. Маневр объективно сдвигает баланс издержек и выгод в сторону обеления — и делает его экономически возможным для большего числа предприятий.

Кроме того, маневр осуществляет «обеление по умолчанию»: снижается общая налоговая нагрузка на предприятия, работающие «вбелую». Экономия на уплате страховых взносов превышает рост издержек вследствие повышения НДС, при этом увеличивается нагрузка на уклоняющиеся предприятия — они все равно вынуждены заплатить НДС, но не экономят на снижении страховых взносов.


Снижение неравенства и бедности

Сейчас социальный блок правительства справедливо критикует систему страховых взносов за обилие льгот, которое приводит к выпадению доходов. Однако льготы — во многом оборотная сторона высокой ставки, и чем она выше, тем длиннее очередь в правительство за предоставлением послаблений.

Существенное сокращение общей ставки страховых взносов позволит убрать большую часть льгот, дождавшись окончания срока их действия, а также распространить единую ставку на всю заработную плату. Это повысит прогрессивность налоговой системы в целом и полностью избавит от необходимости даже обсуждать введение прогрессивного подоходного налога. Налоговая нагрузка на фонд оплаты труда 98% занятых в формальном секторе существенно сократится, а для 2% самых высокооплачиваемых работников с заработной платой более 200 тыс. руб. в месяц — незначительно вырастет. Для самых высокооплачиваемых россиян нагрузка на заработную плату вырастет на 6 п. п. Это создаст условия для сокращения неравенства и бедности за счет роста «белой» заработной платы большей части работников, а как показывают исследования, работа «всерую» сопряжена с большими рисками бедности для работника в силу незащищенности его прав.


Поддержка региональных бюджетов

От снижения тарифа страховых взносов до 21% региональные бюджеты получат экономию в размере 312 млрд руб., 94 млрд руб. получит система обязательного медицинского страхования, еще 54 млрд руб. субъекты РФ получат от роста поступлений по налогу на прибыль организаций. Эти средства могут быть направлены на повышение оплаты труда работникам бюджетной сферы и повышение качества услуг образования и здравоохранения.


Какие есть риски и как их смягчить

Основной риск маневра — это ускорение инфляции из-за роста НДС. По нашим расчетам, инфляционный импульс при повышении НДС до 22% составляет менее 2 п. п. Это будет разовое повышение цен, которое проявится в течение двух-трех месяцев, а затем начнет затухать. При этом самым опасным является не этот разовый рост цен, а увеличение инфляционных ожиданий. Для недопущения их роста достаточно будет в течение года поддерживать процентные ставки на 1,5 п. п. выше их нейтрального уровня. В российских условиях это означает, что до проведения маневра даже при достижении таргета по инфляции в 4% Банку России не следует опускать ключевую ставку ниже 8%. После прохождения инфляционного всплеска (хотя в российской истории говорить про «всплеск» об инфляции в размере 1,5–2 п. п. достаточно странно) можно будет начать новый раунд снижения ставки до нейтрального уровня в 6,5% (или ниже, если будут условия для перехода к стимулирующей денежно-кредитной политике). Это легко вписывается в текущие возможности денежно-кредитной политики и свидетельствует в пользу более быстрого проведения маневра — чтобы не держать ставку на искусственно высоком уровне слишком долго.

Из-за роста НДС возможно незначительное увеличение издержек на финансирование оборотного капитала для секторов с длинным производственным циклом: для предприятий с циклом в один год рост издержек при средней кредитной ставке 12% составит 0,2%. При снижении процентных ставок эти издержки также будут сокращаться.

Последний тревожный момент — снижение доходов внебюджетных фондов. В принципе для обеспечения социальных гарантий граждан нет большой разницы, за счет чего финансируются те или иные расходы: за счет целевых взносов (далеко не все из которых в российских условиях имеют страховую природу) или за счет налогов общего покрытия. В целом ресурсы государства от маневра не уменьшатся, а при интенсификации экономического роста и «обелении» экономики даже увеличатся. Этот прирост вполне может быть направлен на нужды здравоохранения или на пенсии. Сами же представители социального блока правительства, продвигая «трансфертную» модель пенсионного обеспечения, высказывались за специальный трансферт, связанный с пониженным тарифом. При налоговом маневре никто не мешает данный трансферт выплачивать из федерального бюджета Пенсионному фонду. Деньги на это будут найдены от повышения НДС. Пенсионные права граждан при этом не изменятся, так как в новой балльной формуле ключевым является соотношение их заработной платы с определенным уровнем. Это соотношение можно сохранить неизменным. Кроме того, до четверти выпадающих доходов может быть компенсировано отменой потолков для взносов и непродлением льгот.


Эффективное средство, но не панацея

Налоговый маневр окажет положительное влияние на экономический рост, занятость и торговый баланс, но эта реформа не отменяет необходимости решать структурные проблемы экономики. Если у нас остается огромный неэффективный государственный сектор экономики и не защищены права собственности, налоговый маневр один не сможет вытащить экономику на путь быстрого и устойчивого экономического роста. Однако это не означает, что нужно отказываться от совершенствования налоговой системы в целях максимизации роста. Даже при текущих институциональных ограничениях выигрыш от маневра перевешивает издержки. Если же налоговый маневр будет частью более широкой стратегии нового экономического роста, он сможет принести существенную пользу.