Ммм…Danone!

Источник: ИА DairyNews
Мы продолжаем серию интервью с технологами перерабатывающих предприятий.
Наша сегодняшняя собеседница – Лола Моисеева, возглавляющая направление по разработке инноваций компании Danone.
Ммм…Danone!
Мы продолжаем серию интервью с технологами перерабатывающих предприятий. 

Наша сегодняшняя собеседница – Лола Моисеева, возглавляющая направление по разработке инноваций компании Danone.

Лола, как в компании Danone возникают идеи о создании нового продукта?
 
Если говорить глобально, идеи возникают у нас с трёх сторон. Первое направление – это когда мы понимаем, что у потребителя есть какая-то нереализованная потребность. То есть когда потребность есть, но нет адекватного предложения со стороны кисломолочного рынка. Например, Активиа Фреш – в данном случае мы поняли, что есть потребность в кисломолочном продукте с освежающим эффектом, но такого продукта на рынке не существовало. Именно так у нас возникла идея по созданию Активиа Фреш – идея лёгкого по консистенции продукта с освежающим вкусом. 

Бывает и по-другому. Бывает, что мы, анализируя рынок кисломолочных продуктов и в России, и за рубежом, по всему миру (поскольку Danone – глобальная компания) и изучая, что вообще есть на глобальном рынке, понимаем, что в нашем продуктовом портфеле то или иное направление отсутствует. Например, зернёный творог или молоко. Далее мы оцениваем возможные объёмы, возможную прибыль и финансовую привлекательность проекта. И если проект оказывается привлекательным, мы запускаем соответствующий продукт.
Есть ещё третье направление. Danone – лидер на рынке функционального питания: например, у нас есть Actimel для укрепления иммунитета, Данакор для снижения уровня холестерина, Активиа для улучшения процессов пищеварения. И бывает так, что мы понимаем, что есть какая-то нереализованная потребность в создании определённых продуктов с определёнными свойствами, то есть с определённой пользой для здоровья. Это тоже может стать предпосылкой для создания нового продукта. 
 
Чем отличаются продуктовые портфели Danone в России и за рубежом?

В принципе, все так называемые блокбастеры – а блокбастерами мы называем наиболее успешные бренды, – которые существуют у Danone за рубежом, есть и в России, за редким исключением. Например, у компании есть бренд Vitalinea: это продукт со сниженным уровнем жира и сниженным уровнем сахара, и в России на данный момент такого бренда нет. Мы только думаем над запуском под одним из наших брендов линейки продуктов со сниженным жиром и сахаром.

Вы представляете себе конечного потребителя продукции? Это постоянный потребитель или вы всегда рассчитываете на привлечение нового?

Естественно, когда возникает идея продукта, чётко очерчивается круг потенциальных потребителей. Более того – у нас достаточно сложная система тестирования всех новинок. Когда создаётся идея, она обычно создаётся не одна, а возникает сразу 5-8 новых идей. Всегда проводится первичный скрининг на потребителях с использованием инструмента, который называется «фокус-группа», т.е. это качественная оценка привлекательности той или иной идеи, оценка концепции и оценка каких-то продуктовых предложений. Создаётся несколько вариантов продуктов – они не всегда окончательно финализированы, но они призваны иллюстрировать концепцию. Таким образом, мы тестируем, например, 8 разных концепций с 8 или 16 (под одной концепцией может быть два разных прототипа), или 24 разными прототипами, отсеивая в ходе тестирования те или иные концепции. 

Соответственно, для того чтобы протестировать ту или иную концепцию или прототип, всегда рекрутируются люди. Они рекрутируются тоже по определённым требованиям – когда мы тестируем продукт, мы чётко представляем себе, на какую целевую аудиторию он рассчитан. Например, продукт Данакор – понятно, что это не молодые люди, это не дети. Это не группа «25», скорее это 40-45 и выше. У нас есть также продукты, нацеленные на молодых женщин, или продукты, нацеленные на мужчин.

Технологи Danone интересуются работой технологов в других компаниях – конкурентах или подразделениях Danone за рубежом?

Мы постоянно проводим мониторинг рынка и, разумеется, знаем обо всём, что существует или только разрабатывается в Danone. У нас есть подразделение R&D (research and development) – это некое государство в государстве. Это отдельное подразделение, в котором работает по миру около тысячи человек – точную цифру не назову, чтобы не соврать, – и мы все тесно связаны. У нас происходят постоянные форумы, мы постоянно обмениваемся отчётами по нашим новым разработкам на ежемесячной основе – то есть мы в курсе того, что делает та или иная страна или те или иные сотрудники R&D. 

Затем мы, с помощью нашего отдела, который называется MRCI (отдел маркетинговых исследований), проводим исследования того, что существует на рынке в России и за рубежом – постоянно, потому что для нас это отличный источник идей, и зачастую на самом деле идеи приходят, в том числе, и от наших конкурентов.

А непосредственно с технологами компаний-конкурентов общаетесь?

Нет, это невозможно. Мы никого не пускаем к себе, соответственно, и нас не пускают. Но на самом деле это и не нужно. То есть не нужно смотреть на производственную линию для того чтобы понять, как производить тот или иной продукт. Достаточно физически взять этот продукт и попробовать, чтобы представить, как его можно производить. Не обязательно смотреть на трубы, машины и железо, чтобы представить себе, как это можно реализовать на практике.

Кроме того, Danone ведь глобальная компания, как Вы сказали, и специфика её такова, что у неё достаточно много подразделений по всему миру, чтобы можно было посмотреть…

Конечно, мы можем посмотреть и на собственных производствах – ассортимент Danone огромен.
Но на самом деле есть ещё и работа с поставщиками. Мы работаем с глобальными поставщиками, которые работают во всём мире. Чем это важно? У них огромный кругозор, поскольку они глобальны, как и наша компания, и они чётко понимают, что, где и в какой стране происходит, потому что они являются также поставщиками других компаний. Безусловно, никакой секретной информации, никаких ноу-хау технологий они нам не передают, но для нас они тоже источник идей. Они приносят нам какие-то идеи, которые мы потом разрабатываем, дорабатываем, реализовываем.

Как общаются между собой технологи и маркетологи компании?
 
Мы общаемся очень плотно и вообще, мы уже единый отдел фактически, потому что идеи рождаются совместно, продукты пробуются совместно, и разрабатываются они тоже совместно. Это практически ежедневное общение. Соответственно, технологи, когда проводятся какие-то исследования предпочтений потребителей, например, собирается фокус-группа, очень часто технологи присутствуют при этом, потому что им очень важно получить живую обратную связь потребителей. 

Кто участвует в разработке рецептуры новых продуктов?

Это, безусловно, люди R&D. Как обычно это строится? После того как родилась идея, составляется некий бриф, то есть задание от маркетинга R&D, где очерчиваются приблизительные – очень приблизительные – свойства продукта: например, это ложковой йогурт или питьевой, густая нужна консистенция или лёгкая, освежающий это продукт или, наоборот, продукт, призванный насыщать, - и дальше R&D начинает работать. Дальше производится 15, 20, 30 новых продуктов. На этой стадии мы очень плотно работаем с поставщиками, потому что на данной стадии разработки продукта нужны ингредиенты, которые они нам поставляют. И здесь уже в работу включается отдел закупок, потому что это наш партнёр во взаимодействии с поставщиками. На этой стадии работает R&D, отдел закупок, отдел качества и индустриальный отдел, потому что когда создаётся новая рецептура, нужно сразу понимать, каким образом её реализовывать на практике на наших индустриальных мощностях.

Поставщики ингредиентов у вас одни и те же, или вы постоянно ищете новых?

У нас есть ключевые партнёры, которые работают с Danone глобально, то есть по основным ингредиентам – это молочные смеси, фрукты и так далее – у нас есть партнёры, с которыми заключены соглашения. Но, безусловно, когда мы ищем нового поставщика того или иного ингредиента, мы делаем это на тендерной основе, т.е. мы никогда не просим все ингредиенты от одного поставщика, это всегда некий скрин поставщиков, нацеленный на получение оптимального предложения и по качеству, и по цене. Более того – в каждой стране есть какие-то локальные поставщики, и мы, в том числе, работаем с ними.

Бывает ли так, что нужны какие-либо ингредиенты, которых у постоянных поставщиков нет?

Бывает, и очень часто. Тогда они просто разрабатывают их под наш бриф, под наш заказ. Бывает такое – например, нам нужны какие-то экстракты, содержащие витамины, и наши поставщики начинают свою собственную деятельность по их разработке. 

Кто разрабатывает упаковку нового продукта?

У нас есть отдельное подразделение R&D. Непосредственно я занимаюсь разработкой новых продуктов, а у нас есть ещё отдел R&D, который разрабатывает упаковку. На данной стадии они, так же, как мы, взаимодействуют с нашим отделом закупок, а он, в свою очередь, взаимодействует с поставщиками упаковки, а также с нашим индустриальным отделом, потому что упаковка должна хорошо работать с нашим индустриальным оборудованием. Ну а маркетинг уже занимается непосредственно дизайном упаковки, формой бутылки и так далее.

Кто потом выбирает из предложенных вариантов?

Чаще всего потребители. 

То есть вы собираете фокус-группу буквально на каждом этапе разработки нового продукта?

Бывает по-разному. На этапе первичного скрининга это действительно обычно фокус-группа. Мы создаём концепцию, продуктовые прототипы, и демонстрируем макеты упаковок. У нас вообще такая ступенчатая система тестирования на потребителях, привязанная к сложности проекта. В зависимости от этой сложности мы используем ту или иную схему. Когда нам нужно отскринировать какие-то идеи, это фокус-группа.

Дальше бывает так: разобрались мы с концептуальной частью, поняли, какой должна быть упаковка, и у нас есть несколько рецептур, и нам кажется, что все они имеют право на существование. Тогда мы делаем уже другое, большое количественное исследование, где мы тестируем и концепцию, и несколько рецептур, и выбираем рецептуру, оптимально подходящую к данной концепции. Потому что под одну идею, например, Активиа Фреш, можно сделать разные продукты с разной текстурой, с разными вкусами и так далее. И мы выносим это всё на суд потребителей, и они уже говорят: «Вот это оптимальный продукт с нашей точки зрения, и он лучше других подходит под идею освежающего продукта».
 
Бывает, что выбирают больше одной рецептуры?

Да, бывает, когда, например, две рецептуры оцениваются примерно одинаково. Тогда уже выбирать из них приходится нам. 

Создание нового бренда, в отличие от создания продукта, имеет свои отличия?

Когда создаётся новый бренд, создаётся абсолютно всё новое – и идея продукта новая, и концепция новая, и продукт совершенно новый, - и тогда делается абсолютно другой тест: очень большой количественный тест, который позволяет нам оценивать потенциал объёма, т.е. это важная часть для нас. Когда запускается какой-то продукт, который требует больших инвестиций в рекламу, в маркетинговую поддержку, и так далее, нам надо понимать, какие у нас потенциальные объёмы. В этом случае запускается большой сложный тест – волюметрик, замеряющий потенциальный объём.

Сколько людей участвует в фокус-группах?

Обычно у нас есть 6-8 фокус-групп; в каждой группе от 6 до 8 человек.

По каким принципам, отбираются фокус-группы?

Например, в случае Активиа Фреш это были женщины, ведущие активный образ жизни, от 25 и дальше. Далее группы формируются по возрастному принципу, например: ячейка 25-35, следующая ячейка 35-45… Потому что неправильно определять разные возрастные категории в одну ячейку: всё-таки у них стиль жизни разный, потребности разные… Группы создаются более-менее гомогенные.
Если, например, мы тестируем какую-нибудь Растишку, мы набираем мам, естественно, но эти группы тоже создаются гомогенные – по количеству детей или по возрастному признаку. 
Бывает так, что мы создаём какой-то премиальный продукт, или, наоборот, продукт, находящийся в доступной нише – понятно, что тогда мы скринируем людей по доходу. В общем, по-разному это бывает, в зависимости от продукта.

Анонсируются ли новинки до того, как они будут полностью готовы?

Нет, никогда. Зачем? Это же коммерческая тайна, мы никогда её не раскрываем.

Как создаётся реклама? Кто говорит, на что делать основной упор?

Об этом лучше поговорить с нашим отделом маркетинга. В идейной части мы не участвуем – наш отдел маркетинга работает с определёнными креативными агентствами – в частности, с Young & Rubicam, с которым Danone работает по всему миру. Они совместно придумывают идеи роликов, они также тестируют их на потребителях.

Мы участвуем в этом только на стадии одобрения и заявления о свойствах продукта. Возьмём для примера Actimel – там мы говорим об определённых свойствах продукта, в частности, о помощи в укреплении иммунитета. Поскольку мы ответственны за эти вещи, мы это проверяем. Вся остальная, креативная, часть – это отдел маркетинга.

Сколько стоит запуск нового продукта?

На самом деле львиная доля запуска – это либо цена волюметрика, либо стоимость рекламной поддержки по телевизору. Я не владею информацией, сколько стоит создание рекламного ролика и сколько стоит его запуск – потому что он же идёт не один раз...

То есть разработка рецептур, работа фокус-групп, разработка упаковки – незначительная величина по сравнению с затратами на рекламу?

За исключением случаев, когда новый продукт требует дополнительных инвестиций в производство – эти инвестиции могут перевесить стоимость рекламной поддержки по телевизору. Я говорю о телевизоре, потому что если нет телевизора, то вся остальная часть более дешёвая…

Но бывает так, что для того, чтобы запустить новый продукт, нам нужно модернизировать линию, устанавливать новое оборудование и так далее – тут уже расходы совсем другого порядка.

Кто и как выбирает поставщиков оборудования?

Индустриальный отдел совместно с отделом закупок. У нас есть люди, ответственные за инвестиции в производство. Они получают от нас техзадание, какими свойствами должно обладать оборудование, какой продукт мы хотим производить, а дальше уже они думают, какое именно оборудование надо установить. А потом идёт работа индустриального отдела совместно с отделом закупок с поставщиками оборудования.

Сколько стадий проходит продукт от идеи до прилавка?

Давайте посчитаем. Сначала создаётся идея, потом начинает работать отдел R&D, который создаёт какие-то продукты, далее это всё идёт на фокус-группы, дальше выбирается идея, выбираются активные прототипы. Потом R&D финализирует продукт. Дальше возможны варианты: либо этот финализированный продукт идёт на какое-то количественное тестирование, либо продукт запускается без дальнейших исследований. Далее возможны ещё варианты: продукт запускается без дополнительных инвестиций в производство или с дополнительными инвестициями. Но в любом случае продукт сначала дорабатывается, потом его начинают регистрировать, сертифицировать и так далее, и потом запускается. 

Приходится ли возвращаться на предыдущие стадии и если да, то в каких случаях?

Если возникли какие-то проблемы с результатами теста – например, волюметрика – продукт был выбран неправильно, либо он очень хорош сам по себе, но не очень хорошо соответствует концепции, тогда мы возвращаемся на стадию доработки продукта.

Бывает, что фокус-группа выбирает варианты, которые вам самим не очень нравятся?

Обычно мы не тестируем продукты, которые нам не нравятся. На суд потребителя мы представляем уже то, во что мы верим. Сначала мы сами всё оцениваем – мы же когда что-то разрабатываем, то разрабатываем очень-очень много версий, потом сужаем их количество и выбираем наиболее оптимальные с нашей точки зрения.

Если, например, маркетологу не нравится продукт или технологу не нравится упаковка, что происходит? Доводится ли продукт до стадии, когда всем всё нравится?

Да, конечно. Если маркетологу не нравится продукт, мы его дорабатываем, безусловно… Но на самом деле пробуем продукт не только мы и маркетологи. У нас есть форум и такое понятие, как Комитет по развитию. Раз в месяц мы собираемся и устраиваем общение с пробованием и так далее – то есть продукт, который находится в стадии разработки, у нас пробуют все, включая директоров. Оцениваются все составляющие, включая упаковку. Конечный результат оценивает потребитель – его голос перевешивает всё, потому что продукт создаётся для него. Но до той стадии, когда продукт выносится на суд потребителя, оценка происходит у нас на регулярной основе достаточно большим спектром сотрудников.
 
В каких случаях продукт снимается с производства?

Самая естественная причина – когда мы запускаем сезональные вкусы (например, сейчас мы запустили три сезональных вкуса Даниссимо), через какое-то время мы заменяем их другими сезональными вкусами. Бывает так, что продукт просто морально устаревает. Рынок очень динамичен, потребителям всегда хочется чего-то нового, их вкусовые предпочтения меняются достаточно сильно под влиянием новинок, которые предлагают производители, под влиянием продуктов, которые они пробуют, будучи за рубежом (поскольку у нас люди сейчас активно ездят по миру), и так далее. То есть происходят естественные сдвиги в предпочтениях потребителей, и какие-то продукты просто морально устаревают – безусловно, они снимаются с производства и заменяются какими-то более свежими идеями. 
Это процесс, который на самом деле происходит постоянно и на регулярной основе, и у нас нормальна практика, когда один продукт убирается из производства и продажи и заменяется новинкой. С нашей скоростью инновационной деятельности невозможно зафиксировать портфель старых продуктов и просто дополнять его новыми продуктами, потому что место на полке ограничено. Зачастую, чтобы запустить что-то новое, нам надо убрать что-то старое. 

То есть продукты снимаются с производства не столько потому, что пришло время их сменить, сколько из-за появления новинки?

Они снимаются и по той, и по другой причине. Если мы понимаем, что продукт морально устарел, мы его, безусловно, убираем и заменяем чем-то новым. Но естественная ротация тоже имеет место, и на самом деле это правильный инструмент для оживления рынка, потому что постоянные вкусы людям прискучивают. 

Безусловно, продукты, которые хорошо продаются, бестселлеры (а бестселлеры есть у каждого бренда), которые люди из года в год потребляют с большим удовольствием, остаются. То есть неизменная сердцевина есть у каждого бренда. 

Приведите конкретные примеры.

Например, Actimel натуральный, Actimel гранат, Actimel черника-ежевика – это бестселлеры, это три наиболее выдающихся вкуса, и что бы мы ни запускали, они всегда лидируют. То же самое у Активиа: Активиа натуральная, Активиа со злаками – это бестселлеры, мы никогда их не уберём. А какие-то вкусы, которые меньше продаются, - мы спокойно их можем ротировать. Например, у Даниссимо меньше продаются фруктовые вкусы, и мы сейчас запустили десертное направление, для того чтобы постепенно убирать фруктовые вкусы и заменять их тем, что больше нравится людям. Наши последние новинки – пинаколада, пахлава – это уже сдвиг от фруктовых вкусов в сторону десертов.

Как часто возникают идеи новых продуктов?

Идеи возникают постоянно. У нас есть роллинг-план, переходящий из года в год. Отдел R&D работает на постоянной основе. В данный момент мы, находясь в середине 2011 года, готовим инновационный портфель на конец 2012-начало 2013 года, т.е. мы всегда готовим что-то на будущее. Не бывает такого, что, находясь в 2011 году, мы готовим портфель 2011-начало 2012 года. Как правило, мы работаем на перспективу.

Сколько времени проходит с момента возникновения идеи до начала производства продукта?

Это очень, очень сильно зависит от сложности проекта. Если вы запускаете новый бренд или продукт с какими-то новыми свойствами, с новой декларацией пользы для здоровья, то может пройти и год, и два, и три. Например, вам нужно делать клиническое исследование – а оно может занять год. Если вы запускаете какой-то новый вкус, вы можете уложиться в 3-4 месяца – то есть это сезональный вкус. Если вы запускаете новую форму продукта, можно уложиться месяцев в 8-10, до 12. Всё зависит от сложности, среднего нет.

Каких вариантов в компании больше?

Эволюция нашего портфеля такова, что мы начинаем работать всё больше и больше с новыми формами. Для нас какие-то новые вкусы – это уже достаточно рутинная деятельность, она идёт «по накатанной». Безусловно, сейчас мы работаем над сезональными вкусами для разных брендов – для Активиа, для Actimel, и так далее – это уже перспективы буквально нескольких месяцев. Но параллельно мы начинаем работать над какими-то новыми продуктовыми формами, которые требуют больше времени, то есть это уже будет занимать до года.

Сколько продуктов может находиться в разработке одновременно?

До 50 и даже больше. Учитывая то, что мы сейчас дорабатываем портфель 2011 года + 2012 + 2013, я думаю, получится около 80-90 каких-то новых идей.

Вы обсуждаете свои новинки и разработки со специалистами подразделений Danone в других странах?

Обязательно, и даже более того. У нас существует несколько форумов. Один из них – инновационный форум по брендам. Раз в месяц по нашим блокбастерам Активиа, Actimel, Растишка обсуждается информация по данному конкретному бренду для всех стран. То есть созывается конференция – телефонная или видео – и ответственные за данный бренд люди в R&D в каждой стране делают некий доклад о состоянии дел. 

Второй форум более глобальный, там участвуют все наши директора, т.е. не руководители отдельных подразделений, а на уровне general-managers, где обсуждается топ-лист новинок. Из всех новинок Danone создаётся топ-лист – наиболее перспективных, наиболее важных, наиболее стратегических новинок. Они создаются внутри каждого бренда, а также глобально по всем брендам (кросс-бренды), и обсуждаются тоже раз в месяц этими директорами.

Как разрабатываются новые бренды? Это же занимает больше времени, для бренда ведь необходимо разработать целую линейку продуктов?

Конечно, это гораздо больше времени занимает. Раньше фокус Danone был на так называемые функциональные бренды, т.е. бренды, несущие пользу для здоровья. Например, из последних новинок, которые появились у нас относительно недавно – Данакор.
 Анализируются потребности людей, т.е. какие-то проблемы со здоровьем в определённых регионах, анализируется рынок, изучается, есть ли адекватные предложения со стороны рынка, оценивается перспективность такого бренда в данной конкретной стране… То есть делается не какая-то глобальная оценка, а делается упор на страну, потому что в разных странах ситуация со здоровьем разная. Здесь как раз используется тест волюметрика для замера объёма, и если есть перспектива, бренд запускается.

Любой продукт, который несёт в себе декларацию о пользе для здоровья, должен пройти ряд исследований, включая клинические, потому что если вы декларируете какую-то клиническую пользу, вы её должны клинически доказать. Это, наверно, самая сложная стадия, самая дорогостоящая, самая длинная стадия во всём проекте, потому что разработка продукта – это не самая сложная вещь. Самое сложное – это проведение грамотного клинического исследования и получение позитивных результатов, потому что Danone – это компания, которая в проведении клинических исследований следует самым высоким стандартам. 

А где проводятся клинические исследования?

Обычно в тех странах, где продукт запускается. Например, Данакор первоначально исследовался в Испании, Италии, потому что там он сначала и запускался. Далее он исследовался во Франции, потом, до запуска в России, мы делали локальные клинические исследования. 
В России существует такое правило: даже если у вас есть хорошее досье, хорошие результаты клинических исследований в других странах, вам всё равно необходимо делать какие-то локальные клинические исследования в России, чтобы подтвердить результат.

Насколько они могут отличаться?

Если польза доказана в других странах, то, по нашему опыту Данакор, Активиа и Actimel, продукт тоже покажет эффект.

Есть какие-то продукты, которые в России пользуются популярностью, а в других странах – нет, или наоборот?

Наша страна традиционно любит высокожирный продукт. Например, сырки глазированные – если вы дадите их французу, он не сможет их есть, он скажет: «Какой ужас, это сплошной жир!». Нашу сметану в чистом виде европейские жители вряд ли будут есть. Тот же продукт Vitalinea – почему он не прижился у нас, в России? Потому что наши люди до настоящего момента – может быть, тенденция переменится, и мы будем более лояльно относиться к низкожирным продуктам, но до сего времени люди не очень любят низкожирные продукты. В сознании российского потребителя стандартный йогурт даже с 3% жира – уже низкожирный продукт. Наша органолептика, вкусовые ощущения перевешивают все эти элементы низкожирности. 

Объясняется ли это тем, что наша страна находится севернее европейских стран, и нам нужны калорийные продукты?

Я думаю, да, это связано с нашей географией. Но и с нашей историей, культурой потребления той же сметаны – мы ведь выросли на деревенской сметане, на бабушкином твороге высокожирном…

Остаётся ли, в таком случае, смысл тестировать низкожирные продукты и пытаться выводить их на наш рынок?

Конечно! Наши люди всё больше думают о здоровье. Начинается это в мегаполисах, где всё тяжело, экологическая ситуация плохая, качество продуктов питания невысокое, все овощи из парников, а доступа к хорошим помидорам и капусте нет – поэтому люди всё больше задумываются об этом. Опять же, современный стиль жизни, склонность к набору лишнего веса, сидение в офисах… То есть всё равно эта потребность сегодня существует. 

30.01.2024
В России наметилась устойчивая тенденция сокращения поголовья коров: их количество снижается ежегодно, а в 2023 году достигло исторического минимума. The DairyNews обсудил с экспертами отрасли причины уменьшения молочного стада в России. Участники рынка поделились мнением о происходящем и рассказали, как избежать катастрофических последствий для производства молока, молочных продуктов и говядины.
Читать полностью