Лукашенко: Мы не поворачивались к Евросоюзу, это он нас заметил

Источник: regnum.ru
Президент Белоруссии Александр Лукашенко 16 сентября начинает свой официальный визит в Литве. Накануне своей поездки глава Белоруссии дал большое интервью, которое было показано в эфире телекомпании Lietuvos Rytas.
Лукашенко: Мы не поворачивались к Евросоюзу, это он нас заметил
Президент Белоруссии Александр Лукашенко 16 сентября начинает свой официальный визит в Литве. Накануне своей поездки глава Белоруссии дал большое интервью, которое было показано в эфире телекомпании Lietuvos Rytas.

Каковы ваши ожидания, на что вы надеетесь от вашего визита в Вильнюс?

Честно говоря, я не утруждал себя мыслями о каком-то ожидании, о каких-то надеждах и так далее. У нас очень хорошие отношения с Литвой. Я не буду говорить об истории, вы ее знаете, у нас хорошая история, я имею ввиду историю общего государства. Мы люди очень похожие. У нас народ и менталитет очень схож. Хотя есть особенности, но схож. Поэтому у нас есть основа историческая. Но самое главное по нынешним и прошлым временам - экономическая. Мало того, что мы жили в одном государстве совсем недавно, я имею ввиду Советский Союз, в первый раз я имел ввиду те исторические корни, когда мы жили в одном государстве, но в Советском Союзе был высокий уровень кооперации, поэтому это сохранилось. Далее транзит, это очень важно. С Советских времен мы работали через нашу Клайпеду, вашу Клайпеду. Она нам близка. Этот путь нам известен. Приличный процент литовского бюджета формируется за счет перевалки грузов белорусского направления. По-моему даже треть бюджета, а это большие поступления. Мы не собираемся сворачивать это направление. Поэтому для нас этот вопрос, который ставит Литовская Республика: приходите в порт и приватизируйте, создавайте свои, и так далее - они делают правильно. Когда встает вопрос конкуренции они быстро снижают тариф на перевалку грузов в портах и перевозку по железной дороге. И это абсолютно правильно, потому что мы везем миллионы тонн по морю через Литву. Через Латвию работаем, через Россию, но через Литву больше всего и Россия здесь конкурентоспособна. То есть, этим я хочу показать, что у нас экономически, практически, нет проблем. Если и есть, то эти проблемы связаны с членством Литвы в европейском Союзе. У нее есть свои обязательства, мы это понимаем, но насколько я знаю, я не могу сейчас вспомнить какую-то проблему, которую я мог бы взять сейчас и сказать, что есть экономическая проблема с Литвой. Поэтому я не переживаю особо за наши отношения с нашей соседкой. Поэтому у меня нет страха перед встречей: будет лучше, будет хуже - у нас будет все хорошо. Мы вынуждены просто, так предопределено Господом Богом, жить нам по соседству. Соседей не выбирают. И то, что мы сотрудничаем - от этого польза и вам, и нам. Поэтому нет у меня настороженности перед этой встречей. Есть нюансы, связанные с политикой, но это вопросы к вам, а не ко мне. Мы открыты для общения, мы готовы встречаться не только с журналистами, хотя это очень важно, потому что народ узнает о политике соседнего государства, и, допустим, точки зрения президента. Мы готовы вести диалог на любом уровне с политиками. Вы знаете, что наши премьеры находятся в постоянном контакте и не единожды встречались. Ну, Лукашенко у вас демонизирован, как и в некоторых других государствах Европейского Союза. Я уже к этому привык, я человек закаленный в этом. Не первый год президентом, может, вам уже надоел, как президент. Но это проблема каждого человека в Литве и в Белоруссии. Поэтому не было этих встреч, а если и были, то эпизодические. И это ненормально. Ненормально, когда главы государств не встречаются и не определяют перспективы взаимоотношений. Особенно в такие острые периоды, как экономический и финансовый кризис. Поэтому я ожидаю хорошей, доброй встречи со своей коллегой, президентом Литвы. У нас есть о чем поговорить. Мы не зашоренные люди. Мы знаем, чего ждут от нас народы, и нам надо проревизировать наши отношения. Наметить какие-то глобальные пути нашего сотрудничества с Литовской Республикой. И мы это непременно сделаем, как бы это кому-то не хотелось у вас, а, прежде всего, у нас.

В Литве многие наблюдают изменившуюся и, даже, может быть, похолодевшие отношения между Белоруссией и Россией, но в тоже время более, или чуть изменившуюся, белорусскую проевропейскую политику. Как вы бы сами охарактеризовали место Белоруссии в политической карте Европы?

Все, что вы сказали - это неправда. У нас есть проблемы с Российской Федерацией. Я вас не упрекаю, просто вы не осведомлены в этом плане, несколько ориентированы в другом направлении. Не только вы. Так и в нашей братской России, к сожалению. Но там больше умышленно. Вы же немного отстранены от той составляющей, которая у нас есть с Европой и Россией. Не потому, что я это скрываю, я это постоянно говорю, но кому-то выгодно писать не то, что я говорю. Вот не нравится кому-то белорусское направление и президент, вот давай его и раскладывать по всем направлениям классического жанра, что он такой-сякой, диктатор и так далее и так далее. Поэтому - это не так. У нас с Россией - отличные отношения. У нас с Россией, нет ни с одной страной таких отношений, как с Российской Федерацией. Возьмем любой вопрос: дипломатия, политика, экономика - у нас нет более продвинутых отношений, чем с Россией. Мы союзники, самые близкие, у нас один народ, фактически. Белорус от русского ничем не отличается, и даже от россиянина. Это один народ, это древо, растущее от одного корня. У нас одна вера. Да, у нас крупные две конфессии, но 85% - это православные. Около 13% католики. Кстати, в бывших республиках Советского Союза мы вторые. Вы первые. Поэтому многие есть основания этому, но самое главное - экономика. Мы абсолютно кооперированы, мы взаимоувязаны. У нас каждое предприятие покупает комплектующие в России. На 60, 50, 40% - кооперация очень высокая. И мы ее поддерживаем. Вы прекрасно знаете, что все углеводородное сырье, металлы, которое мы не производим, мы покупаем в России. То есть экономики у нас сильнейшим образом взаимосвязаны. Но, не смотря на это, мы все-таки диверсифицировали свою внешнюю торговлю. Мы добились того, что с 85%, когда я стал президентом, товарооборот с Россией был 85%, сейчас мы продаем в Россию около 50%, столько же и в Европейский Союз. То есть нам удалось уйти от зависимости с одной страной. Какая бы она братская не была, но надо это уравновесить, сбалансировать. Это мы делали сознательно, нравилось это кому-то, или нет. Но при такой зависимости, вы понимаете, что мы и политически обязаны были обеспечивать соответствующие процессы. Что, кстати, успешно делает и Литовская Республика, несмотря на то, что вы в Европейском Союзе, тем не менее, вы знаете, что углеводороды и прочее-прочее, вы получаете из Российской Федерации. С этим приходится считаться. Там ваши рынки. И наши, и ваши. Половину продукции мы продаем в Российскую Федерацию, половину в другой мир. Очень много в Европейский Союз - порядка сорока процентов, остальное по другим направлениям. Поэтому - этим все сказано. И не только этим. Я сказал об истории, жизни, как мы жили, и в силу этого мы выстроили очень тесные отношения с Российской Федерацией. Но порой возникают конфликты на ровном месте. Они не носят объективного характера. Они носят абсолютно субъективный характер. Например, недавний молочный конфликт. Он закончился тем, - я не буду вам напоминать, вы это знаете, что наши товары остановили на границе, и мы практически не могли продавать их в Российской Федерации. Сегодня это закончилось тем, что россияне нас просят: пожалуйста, вот вы накапливайте кое-какие запасы молочных продуктов, продайте их нам. На что мы говорим: но мы уже ушли на другие рынки. Тем не менее, вот, сухое молоко, с которым были проблемы, нас просят: привезите-продайте. Я руководство России предупреждал, что летом, во время пика, когда будут излишки молока, товаропроизводители, может, и лоббируют для того, чтобы вы нас вытесняли и придерживали, потому что не выдерживают с нами конкуренции. Но осенью и зимой ситуация изменится, когда молока станет меньше. Я показывал цифры, сколько коров было зарезано в России за последнее время. Больше чем четверть миллиона за один только год. Нет коров - нет молока. Вот до чего дошли. Сейчас уже нет проблем с поставками молока: дай больше, и никто уже не смотрит на сертификаты и так далее и так далее. Но мы, тем не менее, прошли перерегистрацию и сейчас, если мы раньше продавали где-то 900 видов продукции, только молочной, то сейчас - больше тысячи. После того, как мы прошли переаттестацию. Поэтому, это был искусственный кризис, кому-то что-то не нравилось, ну, Господь с ними, он очень быстро закончился. Газовый конфликт вы помните, нефтяной конфликт. Нам повышали цены на газ и нефть, мы повышали на транзит - это не нравилось. Но, тем не менее, мы отстаивали свои интересы, потому, что это поддается счету. Это нельзя просто отвергнуть. Ну и Россия же не бедная. Наша судьба в том, что мы транзитная страна, как и вы, и на этом мы должны что-то зарабатывать. Я не говорю, что у нас транзит дорогой. У нас самый дешевый транзит углеводородного сырья через Белоруссию для Российской Федерации. Поэтому, если чуть-чуть добавить, то ничего страшного не произойдет. Так оно и случилось. Пережили мы много этих конфликтов. Они, конечно, гиперболизированы, демонизированы, они возведены в абсолют, что вот, Лукашенко повернул на Запад, поэтому Россия к нему так относится. Ничего подобного. В России сложные внутриполитические конфигурации, и там, порой, возникают такие подводные течения, что даже руководство России их не всегда во время замечает. Поэтому не надо думать, что у нас с Россией плохие отношения.

Что касается Европы. Мы никуда не поворачивали. Просто Европа заметила Белоруссию. Мы всегда стремились к тому, чтобы иметь хорошие отношения с Европой. Всегда. И, возьмите мои выступления десятилетней, двенадцатилетней давности, вы там увидите - многовекторная внешняя политика. Мы не можем быть завязаны только на одну страну. Близкую нам, родную - не можем. Есть еще другой фактор: Европа, центром которой является Белоруссию. Здесь географический центр, под Вильнюсом. Белоруссия фактически в центре Европы. Как можно без Белоруссии, Литвы, Украины, Польши, как без этого конгломерата может Европа существовать? Не может! Но это эмоции. Я вам уже сказал, что сегодня торговля у нас половина с Европейским Союзом. Поэтому только дурак не будет стремиться, чтобы политически и дипломатически обеспечить эту торговлю. Ну и потом, а что нам делить с Европой? Что нам ссорится с Европой? Мы не хотим, чтобы через нас, через вас, проходили эти разделительные полосы. Мы не хотим быть барьером между Востоком и западом. Мы этого не хотим, я уверен, что и литовцы этого не хотят, потому, что за это мы теряли миллионы людей. Особенно в войнах и так далее и так далее. Причем здесь мы? Но эти войны прокатывались как каток и выжигали страну, убивая людей. Мы каждого третьего человека потеряли в последней войне. Я этого не хочу. Я хочу, чтобы было хорошо и с Россией и Китаем, и с другими странами, и чтобы было хорошо с Европой.

Что конкретно неприемлемо для вас, что просит сделать Евросоюз?

Я не буду конкретизировать, я в общем скажу, потому что вы это прекрасно знаете. Для нас неприемлемо требование изменения Конституционного строя страны. Нам были предложены такие условия, которые меняли Конституционный строй страны. Конституция была принята на референдуме. Нравится это кому-то или нет, но это высшая степень демократии - принятие конституции на референдуме. Все поправки не вносились в парламенте или президентом. Мы вносили на референдум этот вопрос. Референдум принимал эту Конституцию. И Венецианская комиссия с нашей Конституцией согласилась. Тогда. Не было никакой критики, и мы по ней живем. И изменение Конституции и отход от тех принципов, которые заложены в законе, для нас неприемлемы. Я уже не говорю о такой мелочи, как личность Лукашенко, которая не нравится Европе, что, вот, он обманывает Европу, ну слушайте, ну как можно Европу обмануть? Ну, один раз обманул - второй раз с тобой никто разговаривать не будет. Вы что, думаете, что я этого не понимаю? И вообще, это не мой принцип, я вообще сторонник искренней политики, честной. Хотя меня предупреждают, не бывает такой политики - она грязная и так далее. Вот я не сторонник грязной политики. Меня не в чем упрекнуть. Я если говорю, что я не буду делать, это неприемлемо, мы это делать не будем. Откровенно, честно и сейчас. И руководству Еврокомиссии, и министрам, кто бы к нам не приезжал, я всегда говорю, вот это будем делать, а это нет. И своим переговорщикам, которых отправляю в Европу, говорю: не обманывайте ни европейцев, ни россиян. Это же не скроешь потом. Если мы пообещали, то мы должны сделать. Европа в последнее время заняла такую позицию: Лукашенко деваться некуда, вот он поэтому и повернулся, видите ли, в сторону Европы, потому что испортились отношения с Россией, поэтому давайте на него посильнее надавим, и он в этой ситуации, когда загнан в угол, примет все наши условия. Начиная там с правами человека, свобода, и так далее и так далее - там несколько десятков этих условий. Кстати условия написаны здесь - нашей оппозицией и переданы в Европу. Мы это доказали европейцам. Мы же знаем, что у нас внутри страны происходит. И когда ребята с оппозиции приходят к нам и говорят, вот, документ, который пойдет в Европейский Союз, мы говорим - спасибо, мы читаем его. Точно, через несколько месяцев к нам приезжают, и пункт в пункт нам предъявляют претензии. Так что, Европа стала посредником наших отношений властей и оппозиции? Не надо нам таких посредников. Мы разберемся здесь внутри страны - власть, оппозиция, как это принято в демократическом государстве. И посредников нам не надо. Это мы показали и рассказали европейцам. И такой принцип для нас неприемлем. И если европейцы думают, что для Лукашенко важно, как некоторые журналисты пишут, получить Шенгенскую визу, чтобы поехать в Австрию или Германию покататься на лыжах - Господь с вами. Я сейчас могу полететь, мы перенесли визит в Венесуэлу, в Аргентину, там сейчас зима и все катаются на лыжах. Я могу, при моих возможностях и летом и зимой кататься не в ущерб государству, совмещая какие-то визиты. Это настолько глупо и смешно, что не выдерживает никакой критики. Я для себя ничего не добиваюсь. Я был в Литве, я был в Париже, Германии, принимали меня, я знаю хорошо эти страны, за свою долгую президентскую жизнь я побывал, наверное, практически во всех государствах мира. Поэтому для меня не столь важно приехать обязательно в Вильнюс или в Париж, для меня важно другое: мы должны друг на друга смотреть прямо - глядя глаза в глаза. Как мы сегодня с вами сидим, а не через какую-то стену, которую, как Берлинскую стену, перенесли на Восток. Почему белорусы и литовцы, президенты Белорусии и Литвы должны друг на друга смотреть через эту стену, я никак не могу понять. Поэтому, если говорить о наших отношениях с Европой, то не должно быть никаких предварительных условий. Если вы хотите, чтобы Белоруссия была европейским государством, если вы ее не хотите вытолкнуть из европейской орбиты, давайте садится за стол и говорить. Давайте приходить к какому-то выводу, к какому-то общему мнению, а не то, что вот, они там плохие. Я вообще не понимаю, на кого в Литве этот тезис работает. Потому что миллионы людей из Белоруссии и миллионы людей из Литвы каждый день снуют туда-сюда через границу. Разве литовцу сегодня можно сказать, что Белоруссия плохой сосед? Да они вас послушают, как журналистов, даже уважаемых, а потом плюнут и рукой махнут. Потому что они знают реальную картину в Белоруссии, потому что они знают реальное отношение белорусов к литовцам. А оно отличное. Я бы даже так сказал: ни к кому так по-доброму литовцы не относятся как к белорусам. И даже в советские времена так было, и даже во времена развала Советского Союза. И во времена, когда у вас там постреливали друг в друга. Вы знаете, кстати, где тогда Лукашенко был? Вот вы, приезжая ко мне поинтересовались, где был Лукашенко в критический период вашей истории? В Вильнюсе. Я был там, когда вы стреляли.

Мы не стреляли, мелочь такая.

Когда у вас стреляли, я говорю. У вас не стреляли? Стреляли! И вот тогда я был у вас. Ландсбергис был председателем Верховного совета, они забаррикадировались в здании, мы через эти окопы прорывались в ваш Верховный совет, чтобы продемонстрировать, что мы хотим, чтобы в Литве был мир. Чтобы не было стрельбы, чтобы было хорошо. И вот один из пятерых или четверых депутатов был Лукашенко. Сегодня он оказался врагом для некоторой части политического истеблишмента Литвы и диктатором. И, прежде всего, для того же Ландсбергиса - у него короткая память.

Господин Ландсбергис вам, наверное бы, напомнил, что, несмотря на то, что вы сейчас рассказали о поддержке Литвы в те дни, человек, который отдавал приказы стрелять, господин Усхопчик, получил пост здесь в Белоруссии. Это основанная критика или вы с этим не согласны?

Абсолютно не согласен. Я не знаю такого факта, чтобы Усхопчик давал приказы стрелять. Если бы он отдавал приказ стрелять в людей, он не просто здесь бы пост не получил, он бы дня здесь не остался. Почему ваши органы не представили факты, что Усхопчик стрелял в людей?

Но ведь есть все материалы в генеральной прокуратуре Литвы и вся информация есть и в Белоруссии.

Ошибаетесь.

То есть во время вашей каденции Генеральная прокуратура Литвы не обращалась, но если бы она сделала это, какова была бы ваша реакция?

Мы бы занимались этим вопросом. Мы бы обязательно занимались этим вопросом, потому что его нельзя проигнорировать.

Господин президент, Виктор Гончар, Анатолий Красовский, Дмитрий Завадский, Юрий Захаренко - это имена политиков и журналистов, которые без вести пропали в Белоруссии, но преступники до сих пор не найдены.

Почему вы без суда определили кого-то в преступники? Вы представитель демократического общества, поэтому должны понимать, что преступник - это тогда, когда суд принял решение. Ни ваш суд, ни наш, а это должен быть наш суд, не принимал такого решения.

Но все-таки эти имена вы, наверное, услышите в Вильнюсе. Какой будет ваш ответ?

Знаете, я за свои годы уже столько раз слышал эти имена, а ответ простой. Вот зная то, что вы такие демократы у нас, я запросил вот такую информацию. Советую и вам, когда я приеду в Литву, коль я эти имена услышу, эти цифры иметь по Литве. Количество пропавших без вести в Белоруссии - 2289 человек с 1991 года. 2289 человек, к сожалению, у нас пропали без вести.

Да, но мы говорим о высокопоставленных политиках.

Послушайте меня. У нас нет высокопоставленных политиков. Тем более, они никак не были поставлены. За восемь месяцев этого года найдено 718 человек. В год в розыск у нас объявляется 1600 человек. За год находится 900 человек, то есть меньше, к сожалению. В России - это сотни тысяч человек, на Украине - десятки тысяч. Советую вам поинтересоваться, сколько у вас без вести пропало, сколько нашли, и так далее. Для меня эти люди одинаковые. Вы их называете высокопоставленными политиками. Я так не считаю. Они обычные люди и как они могли быть высокопоставленны для меня совершенно не понятно. Это что, по должности? Так они никакие должности не занимали. Они были в моем правительстве. И Виктор Гончар занимал должность вице-премьера, потом махнул рукой и ушел. Не знаю, правда, при чем тут, как вы сказали, Красовский? Красовский никаким поставленным не был. Дима Завадский - это оператор, который со мной работал. Я не понимаю вообще, какое он имеет отношение к политике? Вот у вас ребята работают операторами, какую они политику проводят? Какой они вред могут приносить, тем более - президенту? Ну ладно, если президент виноват и виновен чуть ли не в том, что эти люди пропали. Но причем тут Дима Завадский, причем тут Витя Гончар с которым мы постоянно были вместе, мы дружили с этим человеком. Красовский или Красуцкий? Красовский - бизнесмен, да? Я его никогда не видел, не слышал, узнал о нем только тогда, когда человек куда-то исчез. Захаренко, бывший министр. У этого Захаренко был бизнес с Украиной. Вы вот этот вопрос изучите, если вам интересно. Кому-то задолжал, предупреждали его, смотри, будь внимательнее. Не я предупреждал, а люди, с которыми он в МВД работал. Нет, у меня бизнес! Задолжал миллионы. Мы и эту версию рассматриваем. Мы не одну из версий не отбрасываем. И самое главное, вам, наверное, это известно, в одной из стран мы кое-кого увидели. И быстро дали запрос - дайте нам информацию. Вот он у нас исчезнувший, а там ходит. Фотографии были и статьи в газетах, у них, не у нас. До сих пор нам информацию не представили. Понимаете, и целый конгломерат вопросов. И самое главное, что ни родственники, не близкие, не пытаются оказать поддержку, чтобы установить истину. Все политизировано. Надо интервью дать? Жену, дочку, родственника, сына, везут в Москву, в Литву, еще куда-то. Все это используется целенаправленно - против Лукашенко. Если это вам хочется использовать, то пожалуйста. Я еще раз подчеркиваю, что я к этому привык. К этим выпадам. Это, конечно, моя беда, что у нас столько людей пропавших, но у вас не меньше, по удельному весу. Это беда любой страны и я не вычленяю их как высокопоставленных политиков. Они у нас были поставлены все на одинаковый уровень. И, кстати, они не были оппозиционерами.

Виктор Гончар был оппозиционер.

Виктор Гончар? Ну какой он был оппозиционер?! Кто денег заплатит, на того он и работал, ну что вы говорите. Ну я Виктора знаю лучше, чем вы. И дальше, предъявление претензий со стороны родственников: где мой муж, где мой сын и так далее. Это я, прежде всего, должен спросить у семьи, где ваш муж, где ваш сын? Почему вы не смотрели, когда он не был исчезнувшим? Почему вы внимание не обращали? Как его не стало, это стало политикой и заработком для них. Мы это тоже хорошо знаем. Поэтому не надо на этом делать политику. Поэтому не надо на этом горе людском строить политику против Лукашенко, против страны. Не надо, это выгоды не принесет. Поверьте, перед вами сидит человек более-менее осведомленный в том, что происходит сегодня вокруг этого процесса. Я не буду конкретизировать, но я знаю очень хорошо, что происходит. Но меня удивляет одно: вы так активно борющееся против российской действительности, и так активно одновременно и сбалансировано поднимаете этот вопрос и в Москве и в Вильнюсе? А я знаю кто за этим стоит, поэтому если вы хотите поговорить, то пожалуйста, я готов обсудить эту тему, но давайте говорить на эту тему доброжелательно. Без всяких упреков и так далее. Вы хотите знать на каком уровне этот процесс? Пожалуйста, к генеральному прокурору - он у нас этим делом занимается. Этот вопрос находится на контроле у президента, они мне регулярно докладывают, что сделано за последнее время, как и по многим другим важным вопросам, коль он политизирован.

Господин президент, ваш коллега и друг, президент Венесуэлы на прошлой неделе заявил, что признает независимость Южной Осетии и Абхазии. Россия просит, и даже требует от Белоруссии такого же жеста. Почему вы этого не делаете?

Вы знаете, то, что заявил Уго Чавес в Москве - это его дело, он имеет на это право, Наверное, он был готов к этому. Что касается нас, признания, и то, что Россия от нас требует, от нас требовать невозможно. Мы неприемлем никаких требований и давлений, даже если это братская нам страна и огромная страна. Наверное, вы знаете, что давить на меня бесперспективно, поэтому никто на меня не давит, никто ничего не требует. Как сложится здесь ситуация, я уже говорил, покажет время. Это очень важный вопрос, я не хочу, чтобы меня упрекали, у нас работает новый парламент, по-моему, он начинает работу второго октября, у них даже запланировано рассмотрение этого вопроса. К этому времени будет уже какой-то срез общества. Вот когда выскажется парламент, а мое мнение складывается из мнения народа. Я не хочу сейчас обнародовать социологические данные, они у меня есть, исходя из мнения парламента и народа, будут приниматься решения. Я не хочу забегать вперед. Но если исходить из человеческих соображений, то мы давно должны были поддержать Россию в этом вопросе.

Вы согласны, что, поворачиваясь к Европейскому союзу, вы можете получить больше выгоды в отношениях с Россией? Может быть, это очень разумный путь для Белоруссии?

Интересное у вас мышление. Я не сторонник такого мышления и таких поступков и поведения. Еще раз повторюсь, я только что сказал, насчет поворачивания туда-сюда. Мы никуда не поворачиваемся. Вы, наконец-то, если вас считать за Европейский Союз, заметили Белоруссию. Спасибо! А мы никуда не поворачивались. И у нас четкая линия. И если Европа, за счет этого, хочет ухудшения отношений с Россией - этого не будет. Я вам говорю честно и откровенно, перед поездкой в демократическую Литву. Мы не испортим своих отношений с Российской Федерацией. Нам Россию ни Литва ни Европейский Союз не заменят. Мы никуда не поворачиваем и не собираемся торговать. Вот повернулись в Европу, значит более сговорчивее будет Россия. Категорически нет. Подобного торга мы не приемлем. Мы и вы - не те страны, чтобы вести себя подобным образом. Даже Украина себе такого позволить не может. Это зависит от потенциала страны и ее мощи. Не мы, не вы этого себе позволить не можем. Я как президент это больше всего понимаю. Потому, что можно один раз повернуться в одну сторону, второй раз, а на третий шея свернется. Поэтому я не советую ни одному политику себя вести подобным образом. Особенно нам здесь, в центре Европы. Мы находимся на горящей сковородке, как и вы раньше находились. Теперь вы под крылом Европейского Союза и, наверное, вы себя более-менее обезопасили. А нам это непросто дается.

30.01.2024
В России наметилась устойчивая тенденция сокращения поголовья коров: их количество снижается ежегодно, а в 2023 году достигло исторического минимума. The DairyNews обсудил с экспертами отрасли причины уменьшения молочного стада в России. Участники рынка поделились мнением о происходящем и рассказали, как избежать катастрофических последствий для производства молока, молочных продуктов и говядины.
Читать полностью