Какая господдержка нужна молочной отрасли…

Источник: The DairyNews
Будущее молочной отрасли меня интересует в чисто прикладном аспекте – поскольку в производство молока инвестируются собственные средства. Срок окупаемости в молочной отрасли довольно большой, мне важно понимать для продолжения инвестиций, что будет с молочной отраслью и в ближайшие лет десять и в более отдаленной перспективе. Поэтому с интересом слежу за молочными новостями и дискуссиями на сайте DairyNews.
Владимир Калгин
Владимир Калгин
председатель совета директоров «Октябрьского молока» (Калужская обл.)

...Страшно жить на этом свете,
В нем отсутствует уют, -
Ветер воет на рассвете,
Волки зайчика жуют,

Плачет маленький теленок
Под кинжалом мясника…
 
Н.М. Олейников (1932 г)



Предисловие

Вынесенные в эпиграф написанные более 80 лет назад строки очень точно, на мой взгляд, характеризуют состояние молочной отрасли в России сегодня. Все написанное мною ниже  мало что добавляет к этой характеристике. Но интересно, все-таки, найти выход из этой непростой ситуации.

Будущее молочной отрасли меня интересует в чисто прикладном аспекте – поскольку в производство молока инвестируются собственные средства. Срок окупаемости в молочной отрасли довольно большой, мне важно понимать для продолжения инвестиций, что будет с молочной отраслью и в ближайшие лет десять и в более отдаленной перспективе. Поэтому с интересом слежу за молочными новостями и дискуссиями на сайте Dairynews.

С главным редактором сайта Михаилом Мищенко мы познакомились год назад во время поездки в Новую Зеландию по приглашению кооператива Fonterra. Оказалось, что его позиция по многим вопросам развития молочной отрасли мне близка.

Процитирую Михаила («Розовая таблетка»):

«Давайте наденем резиновые сапоги и начнем работать уже. Давайте останемся жить здесь. Ведь это самая большая и самая неосвоенная страна в мире»

Его статьи «Кому нужно ваше молоко?» (350 тыс. прочтений), «Все хорошо», «Розовая таблетка», мне представляются очень важными для понимания ситуации на молочном рынке России.

В 2015 году на сайте DairyNews было несколько моих статей, хотя эти материалы не готовились для публикации, мне было интересно обсудить с Михаилом в личной переписке некоторые вопросы перспектив молочной отрасли. Какие-то из моих соображений он нашел заслуживающими публикации.

Мои последние пару писем Михаил попросил опубликовать, но мне показалось, что они написаны в формате обмена мнениями по его публикациям и в таком виде не будут восприняты другими читателями. В результате была попытка подготовить материал, который первоначально был озаглавлен «О будущем молочной отрасли». Но по мере написания оказалось, что для одного отведенного на написание дня тема будущего молочной отрасли слишком необъятна. Поэтому пришлось сузить ее до одного из ключевых моментов – господдержки.

Должен сразу сказать, что написанное ниже скорее мнение простого обывателя, чем молочника, поскольку не являюсь специалистом в молочной отрасли, занимаюсь этим вопросом около 10 лет и считаю своим долгом постоянно учиться - по книгам, молочным журналам, сайтам, в беседах со специалистами, посещая молочные выставки, участвуя в молочных поездках в другие страны. И эта статья – тоже один из вариантов обучения. Поэтому и в этой статье у меня чаще возникают вопросы, чем я могу похвастаться наличием ответов.

Самая лучшая господдержка молочной отрасли

Молочная отрасль – часть экономики России и может развиваться или деградировать в зависимости от экономических условий страны. Самой лучшей господдержкой любой отрасли, и молочной в частности, было бы повышения уровня жизни населения, что позволило бы народу покупать качественные продукты питания и другие товары. А повышение уровня жизни – это результат экономического роста, которого мы в последние годы не наблюдаем. И падение нефтяных цен - не основная причина стагнации нашей экономики.

Наша страна характеризуется поразительно высокой налоговой нагрузкой на ВВП, что является следствием, прежде всего,  низкой эффективности госрасходов.

Налоговая нагрузка в России порядка 40% ВВП. (Плюс к этому старые и нововведенные неналоговые платежи). Говорят, в мире нет примеров успешного развития стран с налоговой нагрузкой выше 30% ВВП. Для справки - налоговая нагрузка в Китае порядка 20% ВВП, Казахстане – 22%, в США – 27%.

В результате изъятия средств из экономики в виде налогов, на инвестиции в России остается (оставалось в хорошие времена) 18-20% от ВВП, что не достаточно даже для возмещения выбытия производственных мощностей. На прирост производства инвестиций не хватает. Инвестиции в Китае – 30-35% ВВП, экономический рост в прошлом году - около 7%.

В условиях стагнации и сжатия экономики России развивается тот, кто может «перетянуть одеяло на себя». В первую очередь, это финансируемые из бюджета госкорпорации («Вспомним недавний скандал с Роснано: «У нас очень много денег…»). Они, безусловно, влияют на развитие молочной отрасли не только косвенно – «перерабатывая» приличную часть собранных в бюджет налогов (есть цифры – порядка 15% ВВП), но и напрямую – исправно повышая тарифы, часто на уровень заметно выше инфляции (в значительной степени ее и создавая). И пусть бы все эти «народные достояния» росли и процветали, но проблема в том, что они разрушают экономику, которая не в состоянии оплачивать их развитие. Результатом может быть только коллапс, когда ни бизнес, ни население не сможет оплачивать их услуги.

Вторая заметная часть экономики, которая успешно развивается (опять-таки, «перетягивая одеяло на себя») – это торговые сети. Речь в данном случае идет о справедливом «разделе пирога» в цепочке «ферма-переработка-торговая сеть». Здесь ситуация стара как мир – более сильный получает самый большой и лакомый кусок и «набирает вес», а более слабым участникам рынка достаются крошки, и они деградируют. Магазинов во время кризиса у всех крупных торговых сетей прибавляется. И пусть бы торговые сети росли нам на радость, ведь именно там мы покупаем продукты, но и их вариант развития разрушает экономику, в частности молочную отрасль,  поскольку коров, в отличие от магазинов, становится меньше. И возникает законный вопрос, если сегодня государство не исправит сложившийся диспаритет – чем завтра эти сети будут торговать?

О дауншифтинге
Это небольшое отступление от темы, хотя, возможно, возникший на днях сюжет о России как стране-дауншифтере, имеет непосредственное отношение и к развитию молочной отрасли.

Мне эта тема, опять-таки, интересна потому, что могу себя отнести к классическим дауншифтерам, поскольку не так давно перешел из офисного банковского бизнеса в производство молока.

Вопрос первый. Не те ли государственные мужи, которые сегодня объявляют об окончании нефтяной эры, упущенных возможностях развития высокотехнологичных отраслей и дауншифтинге, еще лет десять назад, когда цена барреля приближалась к 150 долларам, говорили, что нет смысла заниматься развитием сыроделия (знаю такой конкретный пример), достаточно пробурить еще пару нефтяных скважин и завести из-за границы столько сыра, сколько потребуется? Так кому они сегодня могут предъявлять претензии об упущенных возможностях? Ребята, посмотрите в зеркало.

Вопрос второй. США, как страну - мирового лидера в производстве и экспорте продовольствия можно отнести к странам-дауншифтерам? Видимо – нет. Потому, что в США одинаково хорошо развиты и компьютерные технологии и технологии производства и переработки молока и добычи нефти и многие другие.

На мой взгляд, страну (будем говорить о первой десятке или двадцатке стран) можно отнести к отстающим (термин дауншифтинг не вполне корректен) не в целом, а лишь в какой-либо отдельной области – будь то космос, IT технологии или производство молока - в том случае, если она не может обеспечить своей индустрии внедрения современных технологий и мирового лидерства в этой области.

Помогают ли госсубсидии молочной отрасли?

Казалось бы, в тяжелых для развития сельхозпроизводителей экономических условиях развитию отрасли должны способствовать субсидии, о которых много говорится.

Что мы получаем на самом деле? Прежде всего, более 80 % субсидий направляются в близкие к госбюджету крупные агрохолдинги (статья «Неведомое село») с непонятной эффективностью их использования. Другая значительная часть субсидий – компенсация процентной ставки по кредитам, что является, как много раз уже говорилось, мерой господдержки госбанков, а не сельхозпроизводителей.

 Непосредственно до производителей молока доходят не такие уж большие деньги. Эффективность использования этих госсубсидий в молочной отрасли – основная тема статьи «Розовая таблетка». Процитирую Михаила еще раз:
«Неэффективное государство породило неэффективных собственников»
«Главный бизнес - это строительство. И государственная поддержка.»
«Перестаньте раздавать субсидии!!! Они не работают!».

А теперь о сумме субсидий. За прошедшие 5 лет в молочную отрасль из бюджета вложено 100 млрд. руб.,  производство молока снизилось. Планы на следующие 5 лет – 426 млрд. руб. (Цифры из статьи «Что важнее – пушки или молоко?»)

Много это или мало? Разделим 100 млрд. руб., вложенные из бюджета в молочную отрасль за пять лет, на население России - получится 39 коп. на человека в день. Отдадим эти деньги этому человеку - пусть купит чайную ложку молока. А в четыре раза больше (будут ли эти деньги в кризис – еще вопрос) – это столовая ложка. Думаю, можно потратить и в 10 раз больше за следующие 5 лет с тем же результатом – производство молока не увеличится. Прибавится лишь количество невиданных в Европе красивых и дорогих молочных комплексов.

Рецепты лечения, которые не помогут молочной отрасли

Поскольку вкладываемые в молочную отрасль субсидии не приводят к увеличению производства молока, возникает вопрос – что делать?

В указанных выше статьях Михаил предлагает некоторые организационные меры, которые должно было бы принять государство, чтобы способствовать развитию молочной отрасли. Но б0льшая часть из них не сработает.

Доступ к сельхозземле (получите 1 бесплатный гектар на Дальнем Востоке!) и подключение к коммуникациям ничего не даст – скот режут те, у кого есть и земля и коммуникации.

Снижение налогов и дешевые кредиты исключительно для молочной отрасли – это не рыночно в любой ситуации, и тем более нереально в условиях кризиса.

«Наукоемкая молокоемкость» (имеются в виду высокие технологии получения инновационных продуктов в результате глубокой переработки молока) - относительно маленькие объемы уже поделенного мирового рынка и кто будет этим заниматься, кто сможет конкурировать с производящими эти продукты крупными международными корпорациями?

О борьбе с фальсификатом
Многие считают, что, если бы государство  боролось с фальсификатом, это привело бы к развитию молочной отрасли.  Мне довелось дважды высказаться по фальсификату – в «Замечаниях к Проекту резолюции» и в реплике к статье «Право на правду». Мое мнение - отсутствие фальсификата на полках магазинов не является лекарством от болезни молочной отрасли.
Краткое резюме моих высказываний на эту тему.

В ближайшее время фальсификат на прилавках останется, это в интересах всех крупных игроков продуктового рынка, включая государство, которому нужно накормить население с сокращающимися доходами. Производители молока не обладают реальным весом на рынке, чтобы их интересы учитывались.

Допустим,  в будущем фальсификат у нас будет побежден. Сколько покупателей способно оплатить действительно натуральную продукцию? Покупательная способность населения в кризис снижается, и сколько лет еще будет снижаться? А если покупатели и смогут оплатить дорогую натуральную продукцию, эти деньги дойдут до производителя молока или пойдут на дальнейшее расширение торговых сетей?

Будет у нас фальсификат или нет – молочной отрасли легче не станет.

Почему создание молочных кооперативов  (МК) – единственный рецепт лечения

На одном из молочных форумов докладчик охарактеризовал ситуацию на молочном рынке России слайдом со стадом овец и тремя волками. Овцы – это производители молока (правда, коровьего в контексте доклада). А кто волки – догадайтесь с трех раз. И сколько бы овцы не блеяли, защитить их может только пастух, в нашем случае – государство. На самом деле, это первостепенная функция государства – защищать и своих граждан и свой бизнес.

Экономика устроена по законам природы с конкурентной борьбой, как одним из основополагающих законов. В конкурентной борьбе с сильным соперником можно вести переговоры и договариваться, а слабого можно и проигнорировать и даже «скушать на завтрак». M&A – рутинная сторона капитализма. (M&A - слияния и поглощения, часто и недружественные, когда волки слабого зайчика съедают. Вспомним бизнес Ричарда Гира в фильме «Красотка», который специализировался на недружественных поглощениях слабых компаний).

Меня удивляет, что мы игнорируем мировой опыт развитых стран по организации развития молочной отрасли через кооперативы. Отдельные мировые молочные кооперативы производят молока больше, чем Россия. Конечно, западные МК могут проследить свою родословную от какой-нибудь фермы, существовавшей лет сто назад. Боюсь, у нашей молочной отрасли нет такого запаса времени для формирования МК естественным путем. Поэтому вопросом создания МК должно заняться государство. Если, конечно, ему интересно развитие молочной отрасли.

Давайте разберемся, какие препятствия для создания в России молочных кооперативов. Пока мне довелось услышать два аргумента - в создании МК не заинтересованы крупные переработчики и чиновники.

В чем интересы крупных переработчиков молока
Понятно, что текущие интересы любого переработчика молока – купить сегодня молоко по минимальной цене. На него давят торговые сети, ему нужно что-то заработать. Производитель молока не может перекрыть «молочный кран» и подождать, когда ему дадут адекватную цену и вынужден отдавать молоко сегодня по любой цене. У меня за время работы в молочной отрасли не сложилось ощущения, что кто-то из переработчиков просчитывает  свои долгосрочные интересы и видит риски, связанные со снижением производства молока в России.

Представляется, что мы часто предвзято и излишне эмоционально оцениваем деятельность на нашем рынке самых крупных переработчиков - транснациональных молочных компаний (ТМК). Мне кажется, что овечке совершенно фиолетово, какой национальности волк ее скушает.

На мой взгляд, в присутствии на нашем молочном рынке ТМК есть и плюсы и минусы, и задача государства - приумножать плюсы и избавляться от минусов.

О плюсах. ТМК нас кормят, они приводят инвестиции, создают рабочие места, платят налоги. Многие производители молока держатся за ТМК, поскольку есть долгосрочные контракты, они исправно платят за поставленное молоко, колебания цен (зима-лето) у них меньше, чем у наших родных переработчиков. Работающие с ТМК молочные хозяйства поддерживают высокое качество молока, внедряют современные технологии.

К минусам, мне кажется, можно отнести некоторую непрозрачность деятельности ТМК на нашем молочном рынке. Возможно, они очень скромные ребята и сильно шифруются, но мне хотелось бы знать об их перспективных планах открытия или закрытия молочных заводов, о локализации применяемого оборудования и ингредиентов, о вложении средств на территории России в исследования и разработки, о совершенствовании молочных технологий и любых других действиях, направленных на благо нашей страны.

К минусам относится также и возможное естественное сопротивление ТМК созданию молочных кооперативов. Вспомним старую притчу – прутик переломить просто, а связанный из прутиков веник – невозможно. Так и ТМК проще работать с каждым производителем молока в отдельности. Это не очень прозрачно и не очень цивилизованно.

В уважаемом нами цивилизованном мире ТМК ведь уживаются с молочными кооперативами. А многие крупные МК сами становятся ТМК. Западные государства установили цивилизованные правила игры, которых все крупные игроки вынуждены придерживаться.

Мне представляется, что мы и здесь должны учиться у европейцев, если нас интересует продовольственная безопасность в цивилизованном виде. В качестве очень показательного примера для подражания вспомним пресловутый «Третий энергетический пакет ЕС», о котором было много шума последние пару лет. Напомню – Европа, озабоченная своей энергетической безопасностью, приняла так называемый «Третий энергопакет», в связи с чем у Газпрома возникла масса проблем – и пересмотр контрактов и корректировка цен и обыски в европейских офисах и отказ от «Южного потока» и прочие неприятности. Не думаю, что европейцы имеют претензии именно к Газпрому. Он просто самый крупный поставщик энергоресурсов и поэтому больше других попал под евроэнергопакет. Они устанавливают общие правила игры для всех участников рынка, при которых смогут обеспечить свою энергетическую безопасность. Эта позиция понятна и достойна уважения, как бы при этом не пострадал наш родной и близкий нам Газпром.

Давайте, как принято говорить у дипломатов, найдем асимметричный ответ. Если нас интересует продовольственная безопасность страны, не следует ли нашему государству принять хотя бы «Первый продуктовый пакет РФ» (а в его рамках и «Первый молочный пакет»), чтобы сформулировать на перспективу понятные правила игры для всех участников (и местных и иностранных) продуктового и молочного рынка? Если в этом «Молочном пакете» найдется место для молочных кооперативов, то и ТМК и другие крупные переработчики вынуждены будут с ними сосуществовать. Что, в общем-то, соответствует их долгосрочным интересам.

Как заинтересовать чиновника в создании МК
Мне представляется, что не следует подозревать наших госчиновников в том, что игнорируя или сопротивляясь созданию молочных кооперативов, они лоббирует интересы ТМК. Хотя есть и такая точка зрения. На мой взгляд, чиновнику МК не интересны, поскольку он не видит, где он там может поставить свое кресло.

Вспомним сюжет из классической советской комедии «Волга-Волга». Когда товарищу Бывалову предложили найти таланты и отправить их на конкурс в Москву, он заявил, что в городе нет талантов. Однако, когда ему предложили возглавить делегацию, таланты сразу нашлись.

Думаю, что с созданием МК ситуация не будет сильно отличаться. Если МК создаются не снизу, а при участии государства, то любой чиновник там себе место найдет. Тем более, что сегодня у нас проблемы с секвестром бюджета, сокращением госаппарата. А здесь – новое перспективное широкое поле деятельности. Это, конечно, для чиновника дауншифтинг, но какая альтернатива – попасть под сокращение и оказаться на улице?

Чиновники, с которыми мне доводилось общаться, люди, безусловно, здравомыслящие. Им государство должно правильно сформулировать задачу. Во время кризиса не нужно вкладывать деньги в «стройки века». Каждый здравомыслящий человек понимает, что хорошая организация любого процесса с небольшими деньгами гораздо более эффективна, чем большие деньги с плохой организацией. Инновации – это любые усовершенствования, обеспечивающие повышение эффективности. Давайте поймем, что инновации – это совсем необязательно закупка дорогого импортного железа. Гораздо более эффективны управленческие и организационные инновации. А современные крупные западные молочные кооперативы – это очень инновационная эффективная форма организации молочного бизнеса. Давайте у них поучимся.

Проверить хорошая организация или плохая можно только через конкуренцию. Поэтому нужно выделить не очень большие имеющиеся сегодня  в бюджете для молочной отрасли деньги на создание не одного, а 2-3 молочных кооперативов с государственным участием. Наверняка оптом обойдется дешевле, чем один.

Технически это можно сделать, объявив тендер между 8-10 крупнейшими молокопроизводящими регионами или известными своими инновациями в молочной отрасли. Думаю, желающие 2-3 региона найдутся, когда узнают, что финансирование молочной отрасли государство будет проводить через кооперативы.    

Кстати, очень интересен опыт Беларуси по развитию и господдержке молочной отрасли. Ведь Беларусь – это один молочный кооператив со своими плюсами и минусами. Давайте посмотрим, как там работают госчиновники, и положительный опыт используем. Думаю, белорусские молочники могут быть многим недовольны, в частности, сильной зарегулированностью, но нам не обязательно доводить до крайностей. У нас сегодня другая крайность – практически полное отсутствие госрегулирования молочной отрасли.

Каковы функции молочного кооператива

Если посмотреть на мировой опыт деятельности МК, то они выполняют две основные  функции – защиты производителей молока и их обучение, направленное на повышение эффективности производства и качества выпускаемой продукции.

Из средств защиты производителей молока, прежде всего, следует выделить гарантирование справедливой цены (об этом чуть подробнее ниже) на закупаемое молоко требуемого качества при условии эффективного ведения хозяйства. Тогда не придется загонять производителей молока в такой кооператив, как в колхозы. Выстроится очередь желающих.

Как обеспечить справедливую цену, если у кооператива нет своих мощностей по переработке? Достаточно, чтобы (все?) переработчики общались с производителями молока через один из кооперативов. Вполне рыночный механизм. Скорее всего, именно это не понравится ТМК и другим крупным переработчикам.

Постепенно кооператив обзаведется своими мощностями по переработке. В первое время их строить не обязательно. Можно передавать молоко на переработку, брать в аренду или покупать действующие перерабатывающие предприятия, догружать их, совершенствовать. Да и многих переработчиков не придется заставлять сотрудничать с МК, если эти крупные структуры будет играть на стороне молочных заводов во взаимоотношениях с торговыми сетями.

Еще одна защитная мера – пусть любой контролер – пожарный, эколог, технадзор, да кто угодно, (если они нужны в сегодняшнем виде) приходит не в хозяйство, а в соответствующее подразделение кооператива. Представляете, что вместо сегодняшних десятков тысяч разъезжающих по хозяйствам контролеров на 2-3 кооператива их потребуется всего десяток.
Гораздо больше у кооператива дел по повышению эффективности. Прежде всего, во время кризиса нельзя тратить деньги на неэффективные инвестиционные проекты. В существующих хозяйствах при хорошей организации можно производить в полтора раза больше молока (плюс 8 млн. т?). В «Октябрьском» за счет организационных мер (за восемь лет) мы увеличили надои с 4 до 7 тыс. л. На существующих площадях с минимальными инвестициями в строительство.

Нужна наука? Финансируйте исследовательские или учебные сельхозинституты не напрямую из бюджета, а через кооперативы. Они будут совместно работать на повышение эффективности. Здесь возможна и «наукоемкая молокоемкость» и управление излишками и отходами.

Требуется увеличение и улучшение поголовья? Не нужно платить иностранным фермерам за больной и не приспособленный к нашим условиям скот. Финансируйте и организуйте племенную работу через кооператив и поставляйте молодняк членам кооператива.

Не хватает ветеринаров? Переведите ветслужбу (и ее финансирование) из госорганов в кооперативы. Пусть они не столько контролируют, сколько «впрягаются в одну упряжку» с фермерами и помогают налаживать грамотную ветеринарную работу производителей молока и вместе с ними отвечают за результат.

Нет специалистов по выращиванию кормов, содержанию, кормлению животных и прочее? Создавайте в кооперативе соответствующие подразделения,  прикрепляйте хороших специалистов к молочным хозяйствам и учите людей.

Нужно повышать качество молока? Кооператив берет пробы, проверяет всех производителей, выясняет, на каком этапе производства допускаются нарушения,  помогает их исправлять.

Нужно перерабатывать сыворотку? Кооператив (при господдержке) строит цеха, собирает в регионе сыворотку у всех желающих.

Список направлений повышения эффективности молочного производства бесконечен. «Давайте наденем резиновые сапоги и начнем работать уже» (еще раз «Розовая таблетка»).

Но, что же, все-таки, такое - «справедливая цена» на молоко»?

Должен сказать, что несколько минут презентации о модели формировании цен представителя кооператива Fonterra во время нашей поездки в Новую Зеландию дали мне большее представление о справедливой цене, чем десятки прочитанных статей и выступлений представителей молочной отрасли и правительства на эту тему за прошедший после поездки год.
В модели расчета цены кооператива Fonterra на молоко (подчеркну – на основе цен биржевых товаров) есть один принципиальный коэффициент – возврат на инвестиции (ROI – Return on Investment или ежегодный процент прибыли на вложенный капитал). После презентации я спросил у докладчика – каково значение коэффициента в модели. Он сказал – на данный момент коэффициент равен 6% годовых при банковской процентной ставке 2,5%. Арифметически получается, что доходность инвестиций в ферму в два с небольшим раза больше банковской ставки.

Те, кому этой простой неплохой арифметики доходов достаточно, могут спокойно пропустить следующий нудный и длинный абзац. А для остальных несложные финансовые расчеты, которые показывают, как новозеландский фермер получает доходность порядка 20% годовых (в долларах, естественно).

При справедливой цене, гарантируемой кооперативом, фермер получит 6% годовых, если он инвестирует в ферму только собственные средства. Но, допустим, что он, как принято в мире, вкладывает своих средств 20-25%, и кредитуется на оставшуюся сумму (leverage или рычаг - классика ипотеки). Скажем, при цене фермы в Новой Зеландии сегодня 6 млн. долл. фермер вкладывает свой 1 млн. долл. и 5 млн. долл. получает от банка. Каждый из 6 млн. долл. инвестиций приносит ему 6% годовых по модели справедливой цены кооператива. На свой 1 млн. долл. он получает 6% полностью, а за заемные 5 млн. долл. отдает по 2,5% банку, оставляя себе 3,5% с каждого миллиона. Посчитаем теперь, какова доходность его собственного миллиона – это свои 6% плюс оставшиеся от банковских выплат 3,5% умноженные на 5 млн. долл. В этом случае на свой вложенный миллион фермер зарабатывает 23,5% годовых. Если рычаг будет меньше, то есть банк потребует, для уменьшения своего риска, чтобы фермер вложил свой не 1 млн. долл., а 1,5 млн. долл., то рассчитанная по той же методике доходность собственных средств составит 16, 5%, что тоже неплохо. Поэтому человек, у которого есть свой 1 млн. долл. делает выбор – положить деньги в банк и спокойно получать 2,5% годовых (на самом деле, депозитные ставки ниже) или заняться беспокойным фермерским хозяйством с заработком порядка 20% годовых. При такой доходности фермерского бизнеса есть много желающих им заняться. Поэтому в Новой Зеландии за последние 6 лет стоимость средней фермы выросла в 3 раза.

 «Справедливая цена» при эффективном ведении хозяйства должна делать выгодными инвестиции в отрасль. У нас в России есть механизм расчета «справедливой цены» на молоко, гарантирующий доходность по инвестициям в молочную отрасль хоть чуть выше кредитной процентной ставки? Когда доходность молочной отрасли ниже банковской депозитной ставки, выгоднее положить деньги в банк и получать проценты, а не доить коров. Поэтому число коров и производство молока в России сокращаются.

А теперь вторая принципиальная характеристика европейской или мировой «справедливой цены», которая делает некорректными любые сравнения цен на молоко в России и других странах. Деньги, которые получает европейский фермер (член кооператива) за молоко – это не весь его заработок. Кооператив кроме биржевых товаров, по которым рассчитывается цена на молоко, производит и продает высокомаржинальную молочную продукцию, зарабатывает прибыль и, либо вкладывает ее в дальнейшее расширение производства, повышая цену акций каждого члена кооператива, либо выплачивает дивиденды.
Какую часть доходов фермера составляет прирост капитализации его акций и дивиденды? Половину? Тогда и фактическая конечная (с учетом всех доходных статей) цена европейского молока в два раза выше номинальной, закупочной, объявленной кооперативом. Может быть мы, в конце концов, будем корректно сравнивать цену на молоко в России и других странах?
И теперь, оборотная сторона формирования справедливой цены на молоко – издержки и возможность их снижения.

Справедливая цена должна стимулировать эффективное производство и не должна оплачивать бесхозяйственность. Здесь две принципиальные составляющие – издержки, контролируемые и неконтролируемые менеджментом.

Снижение контролируемых менеджментом издержек – достаточно длительный процесс, зависящий, прежде всего, от квалификации специалистов хозяйства. Это десятки и сотни долгосрочных и текущих управленческих, организационных, технических решений, направленных на повышение эффективности производства.

В качестве примера в «Октябрьском» мы отказались от летнего выпаса коров, от посевов зерновых и кукурузы, расставили коров по группам с разными рационами кормления, отдаем на анализ закупаемые корма, заменили кормовые столы, поставили в коровниках вентиляторы, подвели газ вместо электричества, и т.д. и т.п. Эти резервы есть в любом хозяйстве, но за счет их использования невозможно перекрыть повышение себестоимости в результате стремительного роста неконтролируемых менеджментом издержек.

Рост неконтролируемых менеджментом издержек – результат действий государственных органов. Из заметных тенденций последних лет – повышение зарплатных налогов и процентных ставок по кредитам. Мне запомнились цифры по себестоимости молока в одном из интервью А. Саяпина. У него расходы на литр молока составляют 10 рублей (прекрасная цифра, укладывается в  любую европейскую цену). А вот «кредитные» издержки прибавляют еще 15 руб. И как бы он не ужимался со своими 10 руб., он не снизит существенно себестоимость молока и не уложится в европейскую цену. У европейского фермера нет таких кредитных издержек, поэтому для него цена 15 руб. и без роста капитализации его акций и дивидендов от кооператива будет приемлема.

На мой взгляд, в формировании «справедливой цены» на молоко решающая роль принадлежит государству. Если уж государство определяет правила игры, задавая уровень налоговой и кредитной нагрузки, то было бы честно (если государству нужно молоко) обеспечить желающим инвестировать в молочную отрасль и «справедливую цену», при которой возврат на инвестиции превышает банковскую процентную ставку.

Каков механизм участия государства в формировании справедливой цены? Как уже было сказано, не вижу  других вариантов, кроме создания в России 2-3 государственно-частных молочных кооперативов, которые могли бы вполне рыночными механизмами обеспечить «справедливую цену» на молоко, как это происходит во всем мире, попутно решая и вопросы повышения эффективности производства, сельхознауки, подготовки специалистов, упорядочивания работы контролирующих органов.

О долгосрочных перспективах молочной отрасли

И, в заключение, о долгосрочных перспективах молочной отрасли, которые, опять-таки, должны определяться государством. Именно государство должно сказать, в каком направлении будет развиваться молочная отрасль и нужно ли ей, в принципе, развиваться. Такую перспективную информацию следует отнести к самой действенной господдержке.  Хочет государство накормить народ натуральной здоровой молочной продукцией по медицинским (?) нормам 350 кг – это одна задача. Ее субсидиями в 39 коп в день на человека не решить. Люди смогут себе позволить питание натуральной продукцией лишь при достижении европейского уровня жизни. Если у государства есть планы через десять лет приблизиться к европейскому уровню жизни, нужно показать, как это будет сделано, чтобы мы поверили, и мне будет понятно, что в молочную отрасль можно инвестировать, у меня будет покупатель натуральной продукции.

Другая задача – кормить народ дешевыми суррогатами, но стать ведущим в мире экспортером натуральной продукции в те страны, население которых может за них платить. Это возможно, но тогда мне представляется несправедливым забирать налоги у собственного небогатого населения, чтобы субсидировать из бюджета направляемую на экспорт продукцию. И не надо объяснять эти субсидии необходимостью завоевания внешних рынков. Тот, кто хочет заниматься экспортом продовольствия должен отказаться от субсидий (по существу, формы демпинга) и укладываться в мировые цены.

И еще один вариант – государство заявляет, скажем, что «Роснано» уже выделено из бюджета еще больше денег на разработку в течение пяти лет технологий производства в промышленных масштабах искусственного мяса и молока. И сегодняшних сельхозинвесторов просят подыскать себе другие области бизнеса.

В любом случае, для инвесторов была бы очень важна такая информационная господдержка – определение государством приоритетов и путей развития молочной отрасли на ближнюю и долгосрочную перспективу. Возможно, мне следует более внимательно следить за теми сигналами, которые подаются государством, чтобы увидеть перспективу молочной отрасли. Пока картинки не складывается. И у меня есть два объяснения для этого – либо госчиновники не видят перспективу, либо не хотят раскрывать свое тайное знание, чтобы нас не волновать.

Давайте сами подумаем. Возможно, есть перспектива с ценой на нефть в 20 долл. за баррель на ближайшие 5 лет. Понятно, что в этом случае будут съедены резервы, от роста налоговой нагрузки и тарифов госкомпаний обанкротится значительная часть негосударственного бизнеса. Тогда, чтобы защитить и сохранить молочную отрасль, нужно срочно создавать молочные кооперативы. Если они не будут создаваться, значит, государство не видит перспектив у молочной отрасли, а обедневшее население должно готовиться переходить на дешевую растительную пищу. В этом случае на ближайшие 5 лет перспективы вижу только у молочного «партизанского движения». (см. «Кому нужно ваше молоко?»)

В качестве заключения

После того, как был написан заголовок «Какая господдержка нужна молочной отрасли», мне пришлось задуматься, какой знак препинания поставить в конце. Если поставить точку - значит, я знаю ответ. Это не так. Поставить вопросительный знак – получается, что я жду от кого-то ответа на этот вопрос. Это тоже не так. В результате в конце заголовка появилось многоточие - служит «для обозначения незаконченности высказывания, вызванной волнением говорящего». И это очень точное определение для моих соображений на тему будущего молочной отрасли России.

Владимир Калгин, председатель совета директоров ЗАО «Племзавод «Октябрьский»
Мнение редакции может не совпадать с мнением автора
30.01.2024
В России наметилась устойчивая тенденция сокращения поголовья коров: их количество снижается ежегодно, а в 2023 году достигло исторического минимума. The DairyNews обсудил с экспертами отрасли причины уменьшения молочного стада в России. Участники рынка поделились мнением о происходящем и рассказали, как избежать катастрофических последствий для производства молока, молочных продуктов и говядины.
Читать полностью