Что молоко, что мед — одинаково

Когда-то деревня Умрева Мошковского района процветала за счет частных подворий, мелкой торговли и проезжих на постоялом дворе. Возникшая вслед  за Умревинским острогом более 300 лет назад, она расположена на старом московском тракте. В новой России колхоз «Ленинец» приказал долго жить, и умревинцы вспомнили опыт предков: открыли магазин, земельные паи скупили у земляков два друга: фермер Николай Батурин и бывший управляющий отделением Владимир Федоров. У обоих примерно по 300 гектаров земли. Но если первый сделал ставку на зерно, то второй развел коров — дело более рискованное и хлопотное.

По 400 литров в день!

Друзей я «перехватила» на трассе: ездили в Болотное за запчастями к комбайнам. В «Волге» Федорова сидел еще его 12-летний сын Коля. Дома у Коли две старшие сестры — 18-летняя Катя и 17-летняя Юля. Мама Марина работала в колхозе дояркой, бабушка — тоже. Сам папа был скотником, конюхом, потом бригадиром и управляющим. «Так что, чем мне еще было заняться, когда колхоза не стало? — спрашивает Владимир Федоров. — Когда объявили национальный проект, я взял льготный кредит, купил коров». — «Сколько же вы сдаете молока?» — «Сейчас 400 литров». — «Один? Так это же целая ферма!» — «Сначала было 35 коров, сейчас 50 дойных, есть еще в запуске». — «А всего сколько?» — «Не знаю, — смеется Федоров, — сотни нет, поменьше маленько». Коров покупал всяких, у населения, в округе. Поэтому суточный надой на голову не рекордный, но все-таки 8—10 литров. Содержат Федоровы свое стадо в бывших дворах колхоза. Когда имущество колхозное распродавали, одно помещение купила родственница Федорова, другое — знакомая. Теперь он у них дворы арендует. Бизнес!

Молоко забирает предпринимательница из села Байкал. «Мы давно с Кузьмичевой работаем, — говорит Федоров. — Я знаю, что молоковоз из Юрги приходит и забирает у нее продукцию». — «Цены устраивают?» — «В прошлом году — более-менее: 9—9,5 рубля за литр. Нынче цена снизилась до 4—6 рублей (соответственно за второй и первый сорт). Так что невыгодно стало молоком заниматься. Наверное, придется оставлять у коров телят, пусть сосут и растут — будет мясо». — «Так и сделаете или еще подождете?» — поражаюсь я. «Посмотрим, какие будут цены на молоко: поднимутся — не поднимутся. Наполовину ведь упали! А сегодня ездили — запчасти дорожают. Шпагат для закатывания сена в рулоны стоил 70 рублей, нынче — 96».

Другого покупателя молока Федоров не искал. О переработке его самому пока думать нечего: оборудование дорого. А за молоко семья держится из-за кредита: это живые деньги каждый день. Кредит в 300 тысяч рублей по нацпроекту семья брала на пять лет. Два года была отсрочка, «давали деньги на развитие», сейчас каждый месяц — плати. Кто еще в Умреве держит коров? «Мало их у населения, — вздыхает Федоров, — наверное, голов 15—20 на всю деревню». Фермер Батурин и владелец личного хозяйства Федоров — основные работодатели Умревы. И помощники в заготовке кормов.

Вся родня в работниках

Три года назад, когда Владимир Федоров решил закупать скот, у него на подворье обитали две коровы, три быка, три лошади, овцы, свиньи, птица... Много! Сейчас еще прибавились буренки в двух колхозных дворах. В 5:30 — 6 утра они с женой на ногах. Хотя есть доильная установка, управляться с гуртом помогают обе дочки, племянница. По сути, Федоровы объединили несколько семей родственников (родные и двоюродные братья Владимира Ивановича), которые готовят корма и ухаживают за животными. Одно только сено при нынешней погоде месяц прессовали! «Просто помогают или вы расплачиваетесь?» — спрашиваю об отношениях с родней. «Натуроплатой забирают, — смеется Федоров. — Кому молоко надо, кому корма для хозяйства: где же им сено брать?» — «И никаких склок?» — сомневаюсь я. «Я помогаю им, они помогают мне. Какие склоки?» — убежден Федоров. По сути, он остался в Умреве управляющим…

Владимир Иванович проговаривается, что завтра повезет в агроуниверситет старшую дочь Катю — поступила на бюджетное отделение, будет технологом общественного питания. Так что одной помощницей станет меньше. «Катя потом совсем уедет из Умревы?» — «Не знаю, надеюсь, вернется», — отвечает отец. Сам он закончил 11 классов, вернулся после армии в деревню и сразу — на ферму. Детям хочет дать более серьезное образование. И это, похоже, одна из причин, зачем он взялся за животноводство. «Материально за три года стали жить лучше?» — уверена я. «Да нет, не сказал бы, — скромничает собеседник. — Хотя в прошлом году, пока цены на молоко были неплохие, купили грабли, второй рулонный подборщик для сена, комбайн зерновой, хоть и старенький». Вся нужная техника у Федоровых есть. И все-таки нынче, беспокоится хозяин, не остаться бы с убытками из-за спада цен. «И не порежешь же, что нарастили, — сокрушается он. — Зачем, это же мое!»

«Значит, не будете увеличивать стадо?» — «Да нет, пока хватит, — отвечает Федоров. — Если больше разводить, надо организацию регистрировать, но мало рабочего населения в деревне. А были бы кадры, можно бы 100—150 коров иметь». «Неужели двух пар рабочих рук нет?» — сомневаюсь я. — «Чем больше коров, тем больше затрат. Сена потребуется втрое больше! А вы видите, какая нынче погода? В сентябре овес с горохом косили на сенаж». И все-таки, думаю я, дали бы бывшему управляющему достойную цену на молоко, он бы расширил стадо буренок: силы есть! Кстати, дойное стадо наращивали многие хозяйства области. Но в этом году, когда цена на молоко упала почти вдвое, область потеряла более 3300 коров. Что будет делать Федоров?
Герефорды спасут?

Узнав, что я только что побывала в ООО «Нива», в селе Балта, где семья Балабаевых тоже дала землякам работу в поле и на ферме, Владимир Иванович интересуется, как там чувствуют себя недавно купленные телки и бычки герефордов. Частник в деревне, разочарованный ценами на молоко, все больше ориентируется на продуктивных мясных животных. «Я в прошлом году тоже купил быка-герефорда, — выдает “тайну” Федоров. — Скрещиваем его с нашими черно-пестрыми коровами. Нынче уже родились два теленка, сосут матерей. Растут хорошо: в четыре месяца теленок — около центнера! Если все получится, а должно получиться, то постепенно запустим мясное производство». — «Так что не дождутся: выживет крестьянин?» — восхищаюсь умением приспособиться к обстоятельствам. «Конечно, выживем, чего нам? Мы и не переживали особо», — усмехается Федоров. На самом деле переживают. Но рука не поднимается пустить под нож буренок!

Зачем Владимир Федоров вообще «подбил» родню на дойное стадо? Брался бы сразу за мясо — хлопот меньше. Или, как фермер Батурин, занялся полеводством: убрал хлеб — и голова не болит. «У кого больше свободного времени, считали?» — «Он тоже работает: рано встает, поздно ложится, — защищает друга Федоров. — Идея сделать ставку на коров была моей. Мы привыкли обходиться без выходных. Мать всю жизнь дояркой работала, она тоже живет в Умреве. Жена дояркой в колхозе была. Привыкли молоком заниматься. Да, хлопот с ним много: надо охладить летом все, не проквасить». В Умреве, где родился Федоров, жили и все его деды-прадеды. «Небось, в кулаках ходили? — предполагаю я. — Это ваши предки держали постоялый двор?» — «Я откуда знаю, мои или нет? — не хочет углубляться в историю Федоров. — Говорят, были крепкие хозяева. Прадед пасекой занимался». — «Владимир Иванович, пасека — милое дело, доходное, сладкое, мед в этом году дорогой». — «Ну и что? — не поддерживает моего энтузиазма собеседник. — Что пчелы мед наносят, что коровы — молоко, одинаково. Молоко тоже ничего». — «Любите его?» — «Ну, ем сметану, молоко, а как без них? — хмыкает Федоров. — Сепаратор есть, а маслобойки нет, масло в магазине покупаем, некогда его делать».

В Умреве больше сотни дворов, три улицы, приехали и купили дома несколько семей казаков. «Вас не уничтожишь никакой реформой», — удивляюсь я. «А что нас уничтожать? — посмеивается Федоров. — Сейчас же все, кто хочет, могут работать на себя — выбрать занятие по душе. Один магазин держит, второй завел 10 свиней, третий — 20. И коров пускай, сколько хочешь». «Выходит, кроме цен на продукцию, вас ничего не волнует?» — «Пока жить можно. Свет, вода в Умреве есть. У меня свой дом, нормальный, почти в центре. Но нельзя нашу продукцию забирать за бесценок».

В области — свыше ста малых сел, для спасения которых депутаты-аграрии требуют принять целевую областную программу. Умрева показывает, как можно сделать это малой кровью. Таким верным людям деревни, как Владимир Федоров, помочь приобрести технику, животных и забрать продукцию по нормальной цене. Тогда не придется им маяться: резать дойное стадо или превращать в мясное? «Вы как из степей, Владимир Иванович», — поражаюсь смуглости потомственного сибиряка. «Загорел на солнце», — отвечает отец, прижимая к себе крепкого, но светлолицего сына Колю. Это при нынешних-то дождях? Хотя в поле, с техникой и на дойке, он с самой весны…