Интервью с Президентом Группы компаний «ЭкоНива» Штефаном Дюрром

  DN: Г-н Дюрр! Давайте начнем с планов.  «ЭкоНива» собирается открыть  два небольших перерабатывающих цеха, а затем построить  переработку больших объемов?

 Ш.Д.:  Одно предприятие на 10 тонн, в Новосибирской области, мы будем запускать в январе-феврале будущего года…  Весной начнет работу предприятие в Воронежской области мощностью 30 тонн. Это будут небольшие заводы, как вы правильно отметили.  Мы хотим сначала обучить людей, поставить  необходимую технику, и,  самое главное, наладить стабильные продажи. А потом уже запускать большое производство под брендом «Академия молочных наук».

 DN: Что такое « Молочная Академия»?
 Сейчас я объясню. Сегодня у молока не очень хороший имидж. Из-за некачественной продукции многие  совсем перестают покупать молоко. Люди хотят быть уверенными в качестве продукции. И мы хотим им эту уверенность дать.

Что нас отличает, к примеру, от Danone и PepsiCo? У нас есть собственные корма, выращенные на собственных полях. У нас есть свои коровы, высокотехнологичные фермы и высококвалифицированный персонал. Все это позволяет производить хорошее, качественное  молоко с высокими показателями по жиру и белку и с низкими показателями соматических клеток и бакобсемененности.   Мы сдаем его, например, на завод Danone. Но если раньше Юнимилк принимал сырье высокого качества и платил очень хорошую премию в 10 %  за молоко первого сорта и дополнительно 10 %  за сорт Юнимилк, то сейчас по-другому. . Они говорят: «У нас есть хорошие фильтры, и нам молоко высокого качества не нужно». Конечно, они принимают неплохое молоко, без антибиотиков и остального… Но, например, в странах Европы такие фильтры запрещены.

А у нас есть хорошее молоко, и его надо как-то продавать. У нас хороший имидж, и его тоже надо продавать. Однако у нас нет возможностей Danone и PepsiCo  делать такую же телевизионную рекламу, но мы можем использовать те преимущества, которые я назвал выше. Поэтому мы хотим создать ПРОЗРАЧНОЕ молокоперерабатывающее предприятие, так называемый «стеклянный завод».  Куда может прийти любой человек и посмотреть, как содержатся животные на ферме, как они доятся, как происходит переработка молока, упаковка. Для этого будут действительно стеклянные галереи, где люди смогут ходить и смотреть. Это очень популярно в Европе. А вокруг производства будет создан познавательно-развлекательный парк, так сказать жизнь вокруг молока:  молочный музей, цех, где посетители смогут сами готовить молочные продукты, летний лагерь, пастбища, поля с сельхозкультурами, зоопарк, домики для отдыха, детские игровые площадки и т.д. Это будет прекрасная возможность отдохнуть с детьми, с семьей и узнать что-то новое. Я уверен, что люди сегодня ищут что-то новое, необычное, где можно было бы провести выходные с интересом и пользой.  Мы им предлагаем побывать в «Академии молочных наук».

 DN: А сколько километров от Москвы?

 Ш.Д.: Ну от Москвы это далеко, 600 километров, а от Воронежа -100 километров.

 DN: А какова емкость? По сути, это проект в области аграрного туризма?

 Ш.Д.:  Это больше, чем туризм. Это возможность изменить имидж молока, ну, и, конечно, продвинуть наш бренд.

 DN: Если я правильно понимаю, то объем переработки молока планируется на уровне 200 тонн в сутки?

 Ш.Д.:   Да, будет, около 200-300 тонн в сутки. Над продуктовой линейкой пока еще думаем.

 DN: Вы вошли в состав всероссийского кооператива производителей молока?

 Ш.Д.:  Да, мы являемся активными членами кооператива, я вхожу в Наблюдательный совет.  Считаю создание кооператива целесообразным и очень важным.  Думаю, что он будет играть большую роль.  Предприятия, которые производят более 40 тонн молока в сутки – входят в кооператив напрямую, те, кто меньше – через региональный кооператив.  Сейчас некоторые члены кооператива продолжают сдавать молоко переработчикам напрямую, поскольку существуют контракты. Однако надеемся, что в  течение года мы сможем убедить переработчиков в целесообразности и нужности кооператива, в том числе, и для них. Например, переработчики смогут экономить на транспортных расходах. И потом, кооператив – это не «купи-продай». Мы не трейдеры, мы совместно реализуем молоко, которое сами производим. Это означает, что мы можем гибко реагировать на рынок.

 Цена, которую платит переработчик кооперативу, не должна быть напрямую связана с ценой, которую платит кооператив производителю, как это есть сегодня.  На мой взгляд, это ошибочно! Danone платит за одно, PepsiCo - за другое, тут больше за жир, тут за качество…  Сегодня у всех дремучий лес. Всех выровнять по показателям невозможно. У всех они разные, у кого-то повыше, у кого-то пониже. Кстати, у нас достаточно высокие показатели.  Мы взяли за внутренний стандарт для высшего сорта – 3,7 – жир, 3,2 – белок. И я хочу, чтобы кооператив рассчитывался со мной именно по этой формуле. А потом первый сорт будет минусоваться не на 10%, а  на 15%. Чтобы стимулировать производство высшего сорта. А за второй сорт вообще должно быть минус 30 %. Ну кому оно нужно, молоко второго сорта?

 DN: А сколько сейчас вошло молока в кооператив?

 Ш.Д.: Мы посчитали, что сейчас уже набираем около 800 тонн молока в сутки.

 DN: Еще один вопрос про Ваше предприятие. Получается ли, что оно будет конкурировать с Danone  и PepsiCo?  Хочется ли Вам конкурировать с ними? Ведь это мощные холдинги, лидеры.

 Ш.Д.:   Ну и что? У них есть свои проблемы. А у нас – свои. Я это вижу.

 DN.: О ситуации  на рынке. Складывается впечатление, что молока стали пить меньше.

 Ш.Д.: Молока, наверное, да, стали меньше потреблять. Зато сыра – больше.. В России, по-моему, до 6 килограммов в год на одного человека, а в Германии около 20 килограммов. И этот показатель будет расти. Во всех развитых странах, молоко больше тратится для производства сыра.

DN: Вы работаете на международном рынке. Наверняка есть какие-то партнеры или инвесторы, которые просят долю в «ЭкоНиве» или рекомендации, как начать молочный или иной аграрный бизнес в России. Много ли таких компаний и большой ли интерес со стороны потенциальных инвесторов к России?

Ш.Д.:   Он небольшой, но есть. К сожалению, в сельхозпроизводство мало кто хочет. Чаще всего хотят зайти именно в сегмент переработки сырья.

DN:   Но они же понимают, что сырьевая база  у нас слабая?

Ш.Д.: Наверное, понимают. Думаю, это главная причина, почему до сих пор эти инвесторы не пришли. Но они уже давно не бояться, ничего, ни «Пусси Райот», в том числе. Им землю негде взять… На днях беседовали с одной американкой. У них большое перерабатывающее предприятие, но им нужно 1400  тонн молока в сутки. А где их взять?

DN:Вы ожидаете прихода крупных игроков на российский рынок? Кого-то конкретного?

 Ш.Д.:  Да, ожидаю. Но кого-то конкретного трудно назвать. Есть крупный концерн DMK  в Германии (кооперативное предприятие - ред.), возможно, он. Насчет остальных - не знаю… Сейчас они идут только в Китай. Я думаю, что позже они будут у нас. Возможно, Campina возьмется за расширение. Думаю, что они будут перерабатывать российское молоко.

 DN: Тогда им придется создавать свою сырьевую базу здесь?

 Ш.Д.: Смотрите, если вы можете продавать долгосрочно свои литры молока за установленное количество евроцентов, то производство будет рентабельно. То есть, многие под хорошие контракты на евроценты могут строить фермы. Потенциал же есть.

 DN: Вы говорите по поводу следующего года и цен. Цены вы обозначили. Можно еще раз по поводу Вашего видения ситуации – какова будет конъюнктура, по какой цене будут покупать молоко?

 Ш.Д.: Я думаю, что базовая цена на год будет не менее 14 рублей. По нашему кооперативу, зачетная цена при названных параметрах – 3,7% жира и 3,2% белка - будет не меньше 16,70 рубля.  Ну, у нас будет чуть побольше, так как у нас выше показатели.

 DN: То есть, вы считаете, что цены на молоко будут расти?

 Ш.Д.:  Верно.

 DN: А как Вы относитесь к политике PepsiСo и Danone. И кому сегодня сдаете молоко?

Ш.Д.: На Лискинский ГМЗ (Hoсhland), Danone, на Тульский молочный комбинат - хорошее предприятие…

DN: Вы чувствуете конкуренцию со стороны Беларуси? Многие винят белорусов и их сухое молоко…

Ш.Д.: Мы напрямую не чувствуем, но думаю, что  Беларусь оказывает на российский рынок большое влияние. Заводы по производству высокомаржинальной продукции в Беларуси сегодня закрывают… Тот же Danone. А вот цельномолочный традиционный сегмент, та же простокваша... Думаю, покупатель не видит разницы. Даже порой белорусское молоко считается лучше.

DN: Правильно ли я понял, Вы считаете, что в перспективе Danone и PepsiCo могут сократить производство жидкого молока и это молоко к нам будет поставлять Белоруссия?

Ш.Д.: Да.

DN: В Вы справитесь с Белоруссией?

Ш.Д.: Это уже другой вопрос. Если говорить про Danone и PepsiCo, то с уверенностью могу сказать – не боюсь. А, вот, в вопросе с Белоруссией я уже не так уверен. Думаю, что со временем наша общая территория разрастется до Таможенного союза. Чтобы были общие субсидии, общая зарплата. Там сегодня другая государственная экономика. Но, думаю, раньше или позже, они будут ближе к России.  Тогда будет настоящее единое экономическое пространство.

DN: Ваши хозяйства находятся в разных регионах. Вы можете сказать, в каких регионах Вам комфортно, а в каких не очень? Понятное дело, что в разных регионах есть разные виды поддержки и разные помехи.

Ш.Д.: Так и есть. Очень комфортно, безусловно, в Воронежской области. Все остальное чуть менее комфортно. Но говорить об этом будет некорректно. Очень хорошие условия для производства молока во всех регионах, где мы работаем, кроме в одного. Называть его не буду. А в Воронежской области – просто сюпер.

DN: А что Вам нужно в качестве поддержки и что вы считаете комфортными условиями для существования молочного производства?

Ш.Д.: Финансовая поддержка, которая четко выполняется. Иногда есть небольшая ставка и все оперативно выплачивается. А бывает, что есть области, в которых большая ставка субсидий, но она не выплачивается. Важно, чтобы выполняли то, что обещали. Важен  хороший инвестиционный климат, стабильные экономические условия для предпринимательства.

Есть еще один пункт: инвестора могут замучить  мелкие чиновники. Есть регионы, где губернатор – супер, а идешь к мелким чиновникам и с ума с ними сойдешь. После этого опять идешь к губернатору, тот прямо по мобильнику дает команду, и все опять начинает двигаться. Через три недели  опять все стоит на месте.  Но ведь невозможно каждый раз  просить помощи  у губернатора. А вся кипа разрешительной документации – это просто кошмар! Когда  в Новосибирске нам не дают строить, потому что женские и мужские раздевалки должны быть раздельно, а температура в помещениях при -50 градусах по Цельсию должна быть внутри минимум +25… Это уже абсурд. При том, что в старых  коровниках доярка вообще не переодевалась! Бюрократия среди мелких чиновников – проблема. Но, слава Богу, что губернатор очень умный человек, сильный руководитель, заслуживающий уважения. И министр и глава района нам тоже очень сильно помогает!

 DN: На нашем форуме прозвучали активные обсуждения по поводу недавно выдвинутого проекта правил получения субсидий на литр товарного молока, сформулированных департаментом животноводства МСХ РФ. Как Вы относитесь к этим предложениям?

 Ш.Д.: Ну, я согласен с Лабиновым (Владимир Лабинов, директор Департамета животноводства Министерства сельского хозяйства России - ред.), мне  нравится с ним работать, что мы в итоге должны получить современные хозяйства. Но, я сомневаюсь в достоверности показателей (выход телят, жир, белок), когда от них зависит выплата немалых денег. Конечно, я могу ошибаться. Лабинов говорит, что  все четко контролируется, существует  система и штрафы.  Если это работает – то хорошо.

Я предлагаю платить субсидии только зимой с января по март и с октября по декабрь. Потому что современные хозяйства работают ровно по всему году, а старые хозяйства производят молока летом больше, зимой меньше. Соответственно современные хозяйства получают больше, а не развивающиеся хозяйства не то, что совсем ничего не получают, а получают сезонно.

То, что плохо, - это деление по областям. Есть плохие области, в которых не идет молочное производство. Они сейчас субсидии не получают, и хозяйства не получают. Но я же не виноват, что нахожусь в области, где плохие условия. Или администрация не считает нужным поддерживать молочное производство. Есть  области, которые, не хотят развиваться. А если не хотят развиваться, то и не будут этого делать. Но  я же хозяйство, а не область. Зачем меня наказывать вместе с областью? Да, нам повезло, мы в Воронеже, в Новосибирске, в Калуге, но в чем я виноват, если нахожусь в одной из тех областей, которые не попадают под получение субсидий? Вот это плохо.

И еще. Показатели  жира, белка и выхода телят – не дают представления о том, что  хозяйство современное  или не современное. На нашей самой плохой ферме  в «Болдасовке» содержатся швицы. У них  с жиром и белком все в порядке. Но уровень ведения хозяйства отвратительный.

Так же и выход телят. Допустим, у тебя высокопродуктивный скот, те же голштины. Зачем тебе 85 телят, если голштины с их генетикой и так хорошо доятся?

DN: Как Вы считаете, сегодня эффективно инвестировать в молочное животноводство? На днях нам процитировали слова Евгении Уваркиной, о том, что она больше не будет инвестировать.

 Ш.Д.: Я считаю, что выгодно. Вопрос альтернативы. То есть, у Уваркиной есть сахарная свекла, свой сахарный завод, может быть там более выгодно, чем в молочном производстве. Но я считаю – выгодно.

 DN: Выгодно на этапе инвестиций, строительства или потом тоже выгодно?

 Ш.Д.: Потом.  На этапе строительства все так дорого…  Ну вы знаете сколько стоит скотоместо (Смеется). Думаю, что в «ЭкоНиве» самое дешевое строительство. Поскольку у нас не уходит много денег на сторону.

DN:  Вы взяли второй бонд на 60 млн. евро, куда будете вкладывать, какие направления развивать?

 Ш.Д.:  40 млн. идет на рефинансирование российского кредита, а 20 млн. пойдут на развитие. Именно в те направления, которые не субсидируются: на покупку земли и новых хозяйств. Где мы хотим быть через десять лет? Мы будем расширяться в тех регионах, где уже работаем. Я почти исключаю, что будут приобретаться хозяйства в новых регионах. Будем расти там, где мы есть. Будем строить еще больше коровников. До 2015 года это будет 30 тыс. коров.  Большую роль к тому времени будут играть те факторы, что соберутся вокруг молочного производства – переработка, бренд. Может быть, парк к тому времени будет даже более важным, чем само молоко.

 DN: Как Вы обычно покупаете новые хозяйства? К Вам приходят или Вы выбираете?

 Ш.Д.: По-разному.  Бывает, что  обращаются хозяйства, которые находятся по соседству. Они нас знают, мы их знаем. Иногда  банк обращается – проблемное хозяйство, пожалуйста, покупай. Или мы первые приходим.

DN: Какие критерии Вы ставите при покупке хозяйства?

 Ш.Д.:  Главное – близость, потом – цена и качество. Иногда, тебе говорят:  вот у нас 3 тысячи гектаров земли, но не вся оформлена, возьми за миллион. Должно быть адекватное соотношение цены и того, что покупаешь. 

 DN: У вас есть направление по продаже сельхозтехники.  В структуре оборота, что больше дает денег – молоко или продажа сельхозтехники?

 Ш.Д.:  В структуре оборота больше дает продажа сельхозтехники, а рентабельность больше в сельхозпроизводстве.  В 2011 году «ЭкоНива» разделилась на два самостоятельных холдинга – технический и сельскохозяйственный. Сейчас это самостоятельные структуры с чисто коммерческими отношениями.

DN: Вернемся к бонду. Не кажется ли Вам, что это классный выход и вы своим действием можете показать пример другим хозяйствам, каким образом избавиться от дорогих российских кредитов?

 Ш.Д.: Да. Первый раз, когда в марте  выставлялись на бирже в Штутгарде, нас не особо хорошо приняли. Что это? Сельское хозяйство, да еще в России? Но потом мы убедили Штутгартскую биржу. Сейчас курс идет хорошо, видимо, людям нравится. Второй бонд разместили  гораздо лучше. Недавно мы встречались со Штутгардской биржей и я задал вопрос: если бы другие российские сельхозпредприятия пришли бы к вам, как бы вы отеагировали? Нам ответили: да, это, конечно, было бы сложно, но после «ЭкоНивы» готовы рассматривать другие хорошие предприятия из России, даже если они не связаны с Германией.