Интервью с Петром Бочаровым, заместителем генерального директора «ТиЭйч-РУС Милк Фуд»

Источник: The DairyNews
Петр Бочаров, заместитель генерального директора «ТиЭйч-РУС Милк Фуд» человек с большим опытом работы в агропромышленном комплексе России и США, сегодня реализует два крупных инвестиционных проекта по производству молока в Московской и Калужской областях. Эксперт рассказал The DairyNews о том, как реализуется проект вьетнамских инвесторов в молочном животноводстве России, почему молочный комплекс на 6 тысяч голов выгоднее чем на 2,5 тысячи и о том, как пытался уйти из сельского хозяйства.
Интервью с Петром Бочаровым, заместителем генерального директора «ТиЭйч-РУС Милк Фуд»

ВЬЕТНАМ В РОССИИ: НАЧАЛО


DN: Петр Васильевич, расскажите, как Вы начали работу в компании «TH True Milk»?

ПБ: Я начал работать в «TH True Milk» после того как меня выгнали из «Интеркросса».

DN: Почему Вас выгнали из «Интеркросса»?

ПБ: Потому что плохо работал. За что выгоняют управляющих, директоров – за то, что плохо работают.

DN: Вы следите за дальнейшей судьбой «Интеркросса»?

ПБ: Нет. Потому что это не мой проект.

DN: Есть ли у Вас информация, почему была выбрана именно Калужская область для инвестиций компании «TH True Milk»?

ПБ: В первую очередь, сыграло роль то, что губернатор области лично захотел привлечь в регион инвестиции, лично встречался и договаривался с инвесторами и до сегодняшнего дня лично курирует проект. Второе: в Калужской области достаточно земель, на которые можно выходить с инвестициями.


DN: Расскажите, пожалуйста, с какими параметрами строится в настоящее время молочный комплекс в Калужской области?

ПБ: На одной площадке мы начали строительство «шеститысячника». Строительство ведется: нулевой цикл, включающий все земляные работы, окончен, площадки выровнены. Начали закладывать коммуникации, начали делать дороги по площадкам, на нетельной ферме начинается строительство загона на 2400 голов.

DN: Где будете закупать нетелей?

ПБ: Нетелей закупаем в США, потому что такое количество выровненных нетелей из другой страны не завезешь. С учетом того, что одновременно будут вводится в строй две площадки - Волоколамская (прим. ред.- в Подмосковье) и Калужская, - нам нужно много животных.

DN: Вы курируете Калужскую область?

ПБ: Калужскую и Московскую.

DN: Расскажите, на каком этапе сейчас находится комплекс в Московской области?

ПБ: Работы ведутся практически параллельно. На обоих комплексах стоит задача – в ноябре быть готовыми принять по 1200 нетелей. Методы строительства реализуются разные. В Московской области площадка готова, сегодня устанавливаются металлические конструкции в первом коровнике.

DN: Какие дальнейшие планы по проектам «TH True Milk» в Калужской области и в Московской области?

ПБ: На следующий год закончить строительство и довести поголовье до 6000 голов в каждом. И приступить к строительству следуеших комплексов


DN: Петр Васильевич, чем обусловлены, такие параметры комплекса как 6000 голов? Почему именно это количество, а не 10 000 голов, например, или не 4000 голов?

ПБ: Потому что изначально планировалось строить три фермы по 2400 голов. Нашелся человек- это я, который доказал, что экономически выгоднее построить на одной площадке все три фермы и сделать один большой комплекс. В это никто не верил.

Сначала мы «защитились» в Калужской области и получили поддержку со стороны министра Громова Л.С. Было принято решение, что вместо трех площадок мы реализуем проект на одной. Поля позволяют это сделать: вокруг комплекса набирается 6-7 тыс. гектар земли для заготовки кормов, 2 тыс. гектар для утилизации навоза. Мы рассматривали возможность сделать это и в Московской области: вместо фермы на 2400 голов построить на одной площадке «шеститысячник».

Когда идет дискуссия о том, что вьетнамцы много обещают, то некоторые забывают, что планы поменялись. Если бы стоял вопрос о ферме на 2400 голов, ее давно бы уже построили. В связи с тем, что мы решили строить на одной площадке, то большая часть работы заключается в том, как объединить три фермы в одну на стадии проекта.

На сегодняшний день, площадки подобраны. Бизнес-проекты утверждены на уровне губернатора.

DN: Все молоко будет сдаваться на собственный завод? Или на какие-то другие перерабатывающие предприятия?

ПБ: Все молоко будет перерабатываться на своем заводе. До планируемой мощности будет набираться необходимое количество коров.

DN: Петр Васильевич, в каком году будет по 20 000 голов в каждом регионе?

ПБ: Планируется каждый год вводить по «шеститысячнику», соответственно, в 2020 году стадо должно быть полностью укомплектовано.

DN: Выдвигаются ли инвесторам требования к реализуемым проектам со стороны правительства Московской и Калужской области, может быть, чёткие сроки?

ПБ: Нет. На первых встречах стороны обо всем договорились, все исполняют свои обязательства.  

DN: Как часто представители «TH True Milk» приезжают в Россию, чтобы посмотреть реализацию проекта?

ПБ: Генеральный директор каждый месяц приезжает сюда на одну неделю. Он курирует то, что касается животноводства, строительства молочной фермы, разработки планов кормления.

DN: Расскажите, будете ли ставить лабораторное оборудование?

ПБ: Лабораторное оборудование по молоку будет на заводах.

DN: Какое?

ПБ: Будет проведен тендер по итогам, которого будет принято решение.

Кстати, руководитель департамента растениеводства компании также раз в месяц обязательно приезжает. Во-первых, отслеживает как идут полевые работы. Во-вторых, в связи с постоянным увеличением земельного банка, просматривает новые поля, которые предлагает правительство, и принимает решение брать или не брать их; что надо, чтобы ввести их в эксплуатацию. Земли, к сожалению, все заросшие.

DN: Нужны ли еще дополнительные земли? И сколько необходимо?

ПБ: На сегодняшний день, рассматривается вопрос о том, что на одну корову мы должны иметь один гектар земли в обязательном порядке. В Волоколамском районе Подмосковья под первый комплекс земельный банк уже сформирован. Сейчас рассматриваются площадки под второй комплекс.

В Калужской области в Ульяновском районе, под один комплекс также сформирован земельный банк, а в Хвастовичском районе он формируется. В этом году в Хвастовическом районе мы уже засеяли более 1000 гектар кукурузой и люцерной. На следующий год выходим на строительство комплекса и увеличиваем банк до 3-4 тыс. гектар земли; еще 7-8 тыс. гектар земли под этот комплекс рассматривается.

В Ульяновском районе Калужской области рассматривается площадка под строительство второго «шеститысячника», и, соответственно, под это аккумулируется земельный банк.

В этом году мы уже засеяли землю травами, кукурузой, райграсом. Сейчас 1000 гектар озимых сеем: озимые пшеница и тритикале. С учетом того, что привезут 6000 голов нетелей, надо будет больше заготавливать: 2000 гектар кукурузы, 2000 гектар травы, 6000 гектар находится в обработке.

DN: Ваше специалисты сказали, что еще заготавливаете топинамбур, зачем?

ПБ: Не только топинамбур, мы и сою выращиваем – она выросла хорошей. Много экспериментов проводим, в связи с тем, что климат поменялся. Многие культуры вообще не выращивались в Калужской области и были под запретом. Мы их в этом году пробуем: как они себя чувствуют.

Топинамбур мы высадили для того, чтобы посмотреть, как он растет: у инвестора есть планы увеличить площади и, со временем, поставить завод по переработке топинамбура для получения инулина.

Планов у компании много, как и направлений развития. Они, возможно, медленно запрягают, но очень быстро едут. Долго принимают решения, но потом вся компания «крутится», чтобы получить результат.

DN: У Вас есть поля, засеянные соей. Вы ее планируете перерабатывать?

ПБ: Я думаю, нет. В планах есть комбикормовый завод. Когда-нибудь мы к этому придем, но попозже: когда много коровников построим.  

Фермеры, на сегодняшний день, в подавляющем большинстве покупают самые дешевые семена, и кукуруза не растет. Мы так не можем, у нас должна быть запланированная урожайность. Наша точка – получать не меньше 300 центнеров с гектара, тогда у нас полная производственная себестоимость одной тонны силоса будет один рубль и это будет выгодно. Если мы будем получать 150-200 центнеров на непонятных гибридах, да еще с низкой переваримостью, да с низким содержанием энергии, тогда молоко будет невыгодно, а себестоимость будет бешеной. Тогда даже те деньги, которые сейчас платят за молоко, не будут покрывать расходов. Поэтому должна быть четкая граница: крахмал – 350-400, переваримость НДК под 70%, энергия – 11,5, по лактации энергия в районе 7.  Такую кукурузу стоит выращивать.


DN: Почему «TH True Milk» решила реализовать именно в России эти сегменты: переработка, животноводство, лекарственные травы?

ПБ: Я думаю, есть две причины. Во-первых, они успешны в этом бизнесе у себя. На меня произвел впечатление тот факт, что за 7 лет они с нуля в очень жестких условиях создали большую молочную компанию: 25000 дойных коров при среднем надое 28-30 литров. Мы можем посмотреть в России и не найдем ни одну компанию, которая бы за 5-7 лет имела подобные результаты. Эта модель у них отработана, они понимают в этом бизнесе. Во-вторых, в России, на сегодняшний день, хорошая государственная поддержка, хороший и инвестиционный климат, хорошие земли для того, чтобы здесь всё росло.

Кроме того, инвестор говорит, что помнит помощь Советского Союза, и когда начались санкции против России, имея возможность инвестировать собственные деньги- 6 млрд. рублей за год, они сделали это. Это вызывает уважение в то время как в России подобные проекты привыкли делать за счет бюджетных и кредитных средств.

DN:  В дальнейшем планируется привлечение кредитных средств?

ПБ: Обязательно. Процесс получения кредитов идет, но медленно.

DN:  Получилось ли попасть под льготное кредитование?

ПБ: Льготное кредитование в компании даже не рассматривали: специалисты TH Group хорошо понимают, что и где можно получить. Они рассматривали многие регионы РФ, но выбрали только те, где есть все необходимые условия и поддержка региональных властей. А за возмещение затрат на строительство мы очень рассчитываем

DN:  Помимо земельных вопросов, есть ли проблемы, которые требуют решения?

ПБ: Нет. У нас очень хорошие партнеры в этом проекте, и в технике, и в семенах, и в строительстве, и в проектировании: люди, которые имеют за плечами опыт строительства таких же комплексов.



DN: Кто курирует строительство перерабатывающих заводов?

ПБ: На сегодняшний день, сам директор завода из Вьетнама. Кроме того, приезжают из вьетнамского офиса: смотрят площадки, ведут переговоры с местной властью.

DN:  Пётр Васильевич, по поводу переработки есть ли у вас информация, какой мощности строится завод?

ПБ: Согласно открытой информации - от 600 до 1000 тонн. Но на сегодняшний день, окончательное решение по объемам не принято, так как нужно было время для определения объемов молочных ферм.

С учетом того, что земельный банк растет, инвестор хорошо работает и предлагаются дополнительные земли, возможно, что инвестор еще построит фермы. Так появилась цифра в 1000 тонн переработки молока в сутки.

При грамотном управлении будет общее поголовье - 7200 голов, а 6000 голов будет доиться. Есть примеры, когда строят комплекс на 3000 голов, а там всего 1000 коров. И в тоже время взять «Интеркросс», который построен на 4800 голов, а поголовье доходило до 6000 голов.

У нас заложено оборудование - 2 «карусели» по 72, плюс «карусель» на 40 мест для проблемных коров и для раздоя. Так, что возможно и до десятки дорастем

DN:  «2 на 72» – это будет карусель «ГЕА»?

ПБ: Да.И «ДеЛаваль» в Волоколамске.

DN:  Прочему выбрана компания «ГЕА» в Калужской области и «ДеЛаваль» - в Московской?

ПБ: «ДеЛаваль» – партнер инвестора во Вьетнаме по молочному заводу, давно работает в России, реализовано много проектов. Они привели свою проектную организацию, генподрядчика на этот проект. Когда появилась Калужская область, встал вопрос о тендере по генподряду и молочному оборудованию. Наверное, «ГЕА» дала лучшие условия.

В тендере на технику участвовало 7 или 8 компаний, - победила «Сельхозтехника». В тендере на генподрядчика участвовало 11 кандидатов, потом 8 отсеялось по разным причинам. В итоге, здесь генподрядчик – компания «Агробау», имеющая опыт строительства в Калужской области, в Московской области. В Волоколамске – компания «ВИАСИ», у которой за плечами успешный опыт строительства в Рязанской области.


ПРО МИР И ПЛАНЫ


DN: Петр Васильевич, Вы много ездите по миру. Какие технологии из других стран Вас удивили?

ПБ: С учетом моего опыта работы ферме со средним надоем в 45 литров, меня мало кто может чем-то удивить в молочном бизнесе.

Мой учитель Гэри Элан, у которого было 600 коров, когда я работал, а теперь - 1800 и средний надой – 50 литров на корову, вот он меня удивляет.

В России меня радует и удивляет, что есть много сохранивших хозяйств и колхозов. Может быть, это благодаря тому, что на сегодняшний день, цена на молоко неоправданно высока. С другой стороны, это хорошо, потому что они могут себе позволить переоснащение, новые технологии, технику. Огорчает то, что иногда приезжаешь в хозяйство, и такое ощущение, что люди вообще не знают, что на дворе 21 век. Такие хозяйства встречаю и в родной Белгородской области: 8 литров доят и считаю, что это хорошо; или, когда в Московской области доят в ведра по технологии 70-х годов. От этого – грустно. Цена на молоко их расслабляет, и они за счет этого держаться. Но я думаю, что скоро цена на молоко придет в реальность.

DN:  На Ваш взгляд, какая реальная цена на молоко?

ПБ: Трудно сказать однозначно. Если рапс с соей упадут, также как зерно упало, мне самому интересно, что будет с рынком молока: как переработчики попытаются опустить цену. Я бы на месте коллег, имеющих возможность поставить еще коров, выдаивал бы их максимально. Это исключительно бизнес, управленческое решение. Я думаю, такая цена продержится не так долго, и надо поймать этот момент. Зерновые пошли вниз, комбикорма идут вниз, цена на молоко идет вверх, сейчас хорошее время, когда можно добиться 100 - 200% рентабельности на молоке.

DN: Петр Васильевич, какая была заложена себестоимость молока по проекту, и что в нее входит?

ПБ: Производственная операционная себестоимость – максимум 15 рублей на первые 3 года, пока комплекс выходит на производственную мощность. До этого момента выше 15 рублей подниматься нельзя. После этого, при нынешних условиях и ценах, – это 12 рублей. Если комплекс, где полная структура стада с коровами первой, второй, третьей, четвертой лактации и надои больше 25 литров, то себестоимость должна быть 12 рублей.

DN: Что входит в производственную себестоимость, что необходимо закладывать?

ПБ: Все, что нужно для производства молока, без амортизации, налогов, инвестиционной нагрузки. Все остальные затраты – это производственные затраты. Для производства молока – это себестоимость кормов, электроэнергии, ремонт, запчасти, зарплата, ветеринария, осеменение. Кроме того, шлейф, который образуется в процессе. Если шлейф убрать, то себестоимость молока должна быть 8-9 рублей.

DN: Все, в лучшем случае, говорят, что себестоимость молока составляет 17 рублей, а Вы говорите про 12 рублей…

ПБ: В бухгалтерии можно указать, что у нас убыточное производство молока. И все, естественно, пытаются показать прибыль меньше. Но меня с работы выгонят, если будут другие результаты.

DN: Какие результаты требуют от Вас инвесторы?

ПБ: На сегодняшний день, мы до этого не дошли. Задача, которая стояла на этот год, – осенью принять первую партию нетелей и запустить комплекс: у меня должно быть достаточно кормов; должны быть построены помещения; должна быть команда, способная дальше работать с этими животными. Мы справляемся.

DN: Кто и как находил команду?

ПБ: Я пригласил исполнительных директоров, потом они уже сами себе набирают команду. Я не вмешиваюсь, потому что им ежедневно с ними работать.   

DN: Цена на молоко волатильна в РФ и в мире. На ваш взгляд, кому и где наиболее выгодно заниматься молочным бизнесом?

ПБ: Если мы с гектара площади имеем возможность получить больше, выращивая сою, подсолнечник, коммерческие культуры, рапс, то молоком там никто заниматься не будет. Или же государство должно как-то компенсировать затраты. Когда молочник видит, что он с гектара получает меньше денег, чем фермер, который выращивает рапс или кукурузу, он все равно уйдет в зерновые. Есть административные рычаги, но это все временно. Мы знаем многие крупные хозяйства, занимающиеся молоком, где люди ходят на работу и мучаются, и коров мучают, зато по отчетности 600 голов дойного стада.

DN: По поводу государственной поддержки сельского хозяйства. На Ваш взгляд, она все-таки нужна? Или она только развращает? Проекты можно окупить без нее?

ПБ: Она только развращает. Да, конечно, можно окупить без нее. Так должно быть.

DN: Какой срок окупаемости у проекта «TH True Milk» в Калужской и Московской областях?

ПБ: Я думаю, стандарт – 8 лет. Если НДС не вернем, если субсидии на CAPEX не обеспечат, то будет 10 лет.

DN: На Ваш взгляд, выгодно ли производителю иметь собственные перерабатывающие мощности? И наоборот, тем у кого есть свои собственные перерабатывающие мощности, выгодно ли иметь собственную сырьевую базу?

ПБ: Я не сторонник этого, считаю, что каждый должен заниматься своим делом: кто-то производит молоко, кто-то его перерабатывает. К сожалению, в России все это создается заново.

Пример Молвеста, показывают, что существует большая зависимость от качества сырого молока и поэтому они строят молочные комплексы так, как с летне-зимними периодами, с нашими старыми хозяйствами, они не могут добиться нужного качества для производства премиум-продукта, в котором есть потребность.

Для такого опытного инвестора как «TH True Milk», имеющего опыт переработки молока под своим брендом, есть смысл строить свои фермы под свою переработку. Сегодня «ЭкоНива» дошла до промышленной переработки, что и правильно. Придет время, когда молоко будет невыгодно производить, но переработка останется. В любом случае, общеинтегральная схема выстроится. Если бы у нас развитие происходило как во всем мире, то были бы кооперативные перерабатывающие предприятия, собственники были бы заинтересованы в качестве молока. В России это не произойдет, или произойдет в отдельно взятых регионах. Если говорим о масштабе, о бизнесе, то я за такую модель.

Если мелкие фермеры смогут объединиться – тоже хорошо. Хотя на сегодняшний день молоко столько стоит, что лучше больше молока производить и продавать, чем иметь «головную боль» в виде сыроварни и тому подобного. Я к этому отношусь, как к баловству. Хотя если построю свою ферму, то, наверное, сделаю переработку.

DN: Когда планируете построить свою ферму?

ПБ: Как только «TH True Milk» построю. Ведь инвесторы же не готовы к «десятитысячнику», 10 000 голов на одной площадке кажется людям слишком много. Но на мой взгляд, это самая лучшая модель для молочного животноводства.

DN:  То есть к 2020 году вы приступите к строительству собственной фермы?

ПБ: Я думаю, да.

DN: Где будете строить? В России?

ПБ: Если бы знал где, уже бы построил.

DN: Часто ли Вам приходиться ездить во Вьетнам?

ПБ: За лето ни разу. Первый раз летал по работе на интервью. Второй раз, когда защищал проект по строительству комплекса на  6000. Третий раз, когда защищали бюджет на этот год по кормовым культурам, по началу строительства в Волоколамске и Ульяново.

DN: Как Вам удается контролировать два региона: Калужскую и Московскую область? Тем более, два таких больших комплекса?

ПБ: Легко. Там – 2 тыс. гектар земли, здесь – 4 тыс. гектар земли в обработке. Это ерунда. В «Мираторге» полмиллиона контролируют и справляются. Одну площадку можно объехать за день. Еще в Хвастовичах 2 тыс. гектар земли в обработке, туда тоже приходится ездить. Это один из способов контроля. Другой способ: и в Волоколамске, и в Ульяново работают исполнительные директора – люди с богатым опытом, знающие свое дело, не требующие ежедневного контроля. Они много работали и знают, что и как делать в полях, что делать на стройке. В Волоколамске – это Расул Алиев: местный, знающий, привлек опытных специалистов: агрономов, инженеров, механизаторов; тех, с кем работал до этого. В Калужской области исполнительный директор – Владимир Облов. Все они – люди с опытом.   


ПРО ПОПЫТКИ УЙТИ


DN: Петр Васильевич, расскажите, пожалуйста, как Вы пришли в сельское хозяйство?

ПБ: Я вообще-то два раза пытался из него уйти, ни одного раза не получилось.

DN: Какое у вас образование?

ПБ: Инженер-механик.

DN: Почему решили пойти учиться на инженер-механика?

ПВ: Потому что сосед был главный инженер хозяйства. До этого мечтал стать военным, но по зрению не прошел: зрение испортилось в последний школьный год.  

DN: Вы хотели быть летчиком?

ПВ: Нет, пехотой. Когда сдавали экзамены в школе, я все еще не знал, куда пойду.  Глядя на уважаемого соседа и по совету мамы решил пойти на инженер-механика. Купил справочник вузов Советского Союза, нашел институт инженеров сельхозпроизводства им. В.П. Горячкина, в Москве. Получил аттестат зрелости, на следующий день уехал в Москву. Так стал инженер-механиком.

В 90-х годах, когда начали землю выделять, мы с братом вышли из колхоза, создали свое крестьянское хозяйство, собрали в аренду землю и создали ассоциацию крестьянских хозяйств. Было порядка 150 гектар земли. Взяли в аренду старую свиную ферму (ее закрыли экологи) и начали развиваться. Овощи выращивали, коровы были, поросята, гуси, индюки – хорошее крестьянское хозяйство, до 1998 года.

В 1998 году мы построили мини пекарню, КАМАЗами возили овощи в Москву. Потом дефолт, стал банкротом. Тогда мы не могли спрогнозировать это, ведь нас экономике никто не учил, мы не понимали, что такое бюджет, операционные деньги. Когда наступил дефолт, начали думать, что делать.

На мероприятие Института Агробизнеса в Выхино я привез родственника на отбор в Швецию и познакомился с американцем, который рассказывал, что у них тысячные стада, молочная ферма и средний надой 30-40 литров. В то время они набирали стажеров на фермы, пригласили меня с женой, обещали платить по 600 долларов в месяц за 60 часов работы в неделю на ферме. На тот момент заработок председателя колхоза на 3500-4000 дойных коров составлял 120-130 долларов.

Мы поехали, надо было отдавать долги и в банке, и друзьям. Через два месяца я уже зарабатывал 2000 долларов в месяц.  За год мы раздали все долги.

DN: Почему Вам повысили зарплату почти в 3,5 раза?

ПВ: Когда мы приехали в Америку, я знал три слова по-английски: hello, bye и cow. Через три недели мне американец сказал, что ждал стажера, которого должен научить как работать на ферме, а тут я, который за это время принял все тяжелые роды без врача, отремонтировал всю сломанную технику; и это все, не владея языком. Он поднял мне зарплату с условием, что я полноценно работаю, и вся ферма, 360 голов, на мне. Мы приезжали в 5 утра, уезжали на обед домой, возвращались. Когда началась пахота, он посадил меня на трактор, но до обеда я был на ферме: дойка, работа с коровами. В месяц у меня выходило по 400 часов работы, что меня устраивало.

На этой ферме мы проработали 9 месяцев, потом получили предложение от другой фермы Gar-Lin Dairy Farms, где было 600 дойных коров, 45 литров – средний надой. Отработали там 4 года до грин-карты, владелец сделал нам рабочую визу, чтобы мы привезли детей.

Тот уровень, который я увидел на ферме Гэри Элана в 2000-2001 году, и сейчас мало где вижу.  В России вообще нет, в Европе тоже, в Америке – иногда. На сегодняшний день, у Гэри Элана 1800 дойных коров и средний надой 50 литров.

Когда мы получили грин-карту, я устроился механиком на консервный завод, поскольку Гэри не мог повысить зарплату и дать менеджерские позиции, но через два месяца нашел другую работу в компании Horizon Organic Dairy, которая первая начала производить органическое молоко в Америке. Я стал «herdsman»– это заведующий фермой с 600 головами дойного стада. У меня было 14 мексиканцев, раз в неделю приезжал ветврач, один американец на кормление, и моя жена Оксана занималась телятами

Через год работы мне стало скучно, поэтому я пошел работать механиком в строительную компанию, решил узнать, как строят молочные фермы, - отработал год в строительной компании.

Мне захотелось вновь вернуться в поля, поэтому я пошел на работу к соседнему фермеру, хотя зарплата была ниже. Я пришел к нему в феврале кормить коров, а в апреле я уже стал менеджером по растениеводству. У нас было 1,5 тыс. гектар земли, и 7 тыс. гектар земли – мы обрабатывали, заготавливали корма соседям. В сентябре я стал генеральным менеджером и проработал там два года.

В это время в России стали строить крупные фермы. Меня пригасили в Курск на год, чтобы запустить ферму на 1200 голов, наладить технологии. У нас была классная команда. До сиж пор многие из нас работают на производстве – Стас Чмыхов, Сергей Каменев, Константин Толкачев, Александр Пахомов. Потом меня перекупила «Авида», потом «АгроТерра», потом еще много других компаний. Все проекты, которыми я руководил, до сих пор работают. Два раза, я честно пытался уйти из сельского хозяйства, и два раза точно понимал, что не получится.

Читайте также блиц-интервью с главой Минсельхоза Калужской области Леонидом Громовым и руководителем Ульяновского района Калужской области Александром Анисимовым.

Возврат к списку

30.01.2024
В России наметилась устойчивая тенденция сокращения поголовья коров: их количество снижается ежегодно, а в 2023 году достигло исторического минимума. The DairyNews обсудил с экспертами отрасли причины уменьшения молочного стада в России. Участники рынка поделились мнением о происходящем и рассказали, как избежать катастрофических последствий для производства молока, молочных продуктов и говядины.
Читать полностью