Обязательства. Блиц-интервью с Вадимом Бахчевниковым, директором Dairy Consulting International (DCI)
DN: Вадим, расскажите, как Вы пришли в сельское хозяйство и как давно занимаетесь молочным животноводством?
ВБ: В сельское хозяйство осознанно я попал после 8-го класса : поступил сначала в Совхозтехникум «Октябрьский», потом в Донской Государственный Аграрный университет. Дальше были два года частной практики, во время которой мне пришлось работать больше с мелкими животными ,чем с КРС, по причине их незначительного присутствия или значительного отсутствия. Потом попал на стажировку в США. Проработал там 18 лет, пройдя путь от дояра до руководителя мегафермы и собственного бизнеса.
DN: Вы сознательно решили остаться в США?
ВБ: Не было никаких причин там оставаться. Меня просто не отпустили те люди, с которыми я работал.
DN: Какие похожие проблемы существуют для ферм во всем мире, на Ваш взгляд? Выделяется ли как-то Россия в этом списке?
ВБ: В России сейчас очень конкурентные цены и это ,пожалуй ,единственное ,что ее как -то выделяет из списка в положительном свете. В данный момент в Америке существует переизбыток молока; мировые цены падают из -за совокупности причин как внешних ,так и внутренних. Кризисная ситуация, особенно в США ,на мой взгляд ,продлится еще года два. А в России, наоборот,перспектива великолепна именно по ценообразованию молока. Из общих проблем для всех животноводов планеты выделю одну :как удержаться в этом бизнесе и еще умудрится заработать. Причины разные- головная боль одна.
DN: У Вас ферма 6000 голов, как я поняла. Как Вы считаете, за какими фермами будущее, за крупными?
ВБ: Одна из ферм с поголовьем 6000 дойных. Крупными фермами условно для себя называю комплексы с поголовьем от 1500 голов и выше, за ними будущее в США.
DN: «Семейные» фермы, как в Европе, не получат развитие?
ВБ: Однозначно не в США. Недостаток организации российских ферм, на мой взгляд, заключается в непосильном желании стать «крупными» , не научившись сначала быть «мелкими». Ступенчатое развитие, которое проходили американские хозяйства от 50 до 50 000 голов ,произошло не за одно десятилетие. Другими словами, нельзя пробежать марафон , не научившись ходить. Анализируя холдинги и их производственные показатели ,диву даешься как они еще работают. В любом случае ,начинать с 3000 голов и более, в чистом поле, без налаженной инфраструтуры и сопутствуещего технического обслуживания - такая задача , а особенно её успешная реализация ,выглядит утопически. И тем не менее ,это происходит. Однако время все расставит на свои места.
DN: Что будет с фермами семейного типа, как в Европе, например, в Голландии?
ВБ: Я думаю, что они сейчас в России более уместны, чем мегакомплексы или холдинги. Они будут более устойчивы к стрессовым ситуациям ,если исключить дотации, и опять же, копировать ни в коем случае не стоит, расчитывать нужно на то ,что есть под рукой, на свои силы и свое обслуживание. Упрощать все до примитивных технологий. Если убрать всю господдержку, то семейные фермы на 100 – 200 голов (при условии доступного рынка сбыта молока, что очень сложно в России) будут более успешными, чем крупные комплексы ,которые напрямую зависят от дотаций, делая их прибыльными. Если ситуация изменится, они все рассыпятся.
DN: Какова, на Ваш взгляд, роль господдержки?
ВБ: Это «медвежья услуга». Ведь дотации в том виде , в котором котором они существуют, приведут в конечном итоге к разрушению молочной индустрии. Даже предположив ,что у государственных умов возникнет желание помочь ,то пусть инвестируют деньги налогоплатильщиков в конечного потребителя: школы, детские учреждения, помощь малообеспеченным гражданам. А не таким дотационным образом поддерживая спрос и цену на молоко исключительно для всех производителей от мала до велика.
DN: Как Вы считаете, почему в России медленными темпами растет производство товарного молока? Может ли оно расти быстрее?
ВБ: Не может и сомневаюсь ,что растет, это чисто российская специфика ведения «российского бизнеса». Имея опыт работы предпринемателем в двух странах , я могу сказать , что у меня есть возможность сравнивать. Уровень государственного упаравления и контроля в частном бизнесе не поддается описанию. Лучшая помощь ,на которую можно расчитывать от госуправления ,это не мешать. Но это из раздела мистики....
DN: Как в США решают подобные проблемы, если они есть?
ВБ: Все упрощено. Там все частное. Частнику открыты большие перспективы, проще работать именно благодаря законам, системе налогообложения и всего остального.
DN: Какой путь развития приемлем для России на данный момент, экстенсивный или интенсивный? Что надо увеличить : поголовье или продуктивность?
ВБ: Все. Ни того, ни другого не хватает. И недостаток качества - на первом месте.
DN: В России существует проблема, о которой долгое время говорят и никак не могут ее решить, – это лейкоз КРС. Для Вас это проблема или нет?
ВБ: Это не проблема, всего лишь рычаг управления и давления на животноводов государственными учреждениями. Лейкозное молоко никогда не было и сомневаюсь ,что будет угрозой для человечества. Когда ко мне приезжают специалисты на стажировку ,то почти все задают один и тот же вопрос ветеринарному врачу (частному): что вы делаете с лейкозными коровами и как с этим бороться? На что он с улыбкой отвечает- мое молоко белее вашего потому, что в нем чуть больше белых клеток. Средня продолжительность лактации коров в стаде на комплексах свыше 1000 состовляет от 2,4 -до 2,8 лактаций. Кто хоть что-то слышал о лейкозе знает ,что для проявления клинических признаков требуется значительное кол-во времени. Увы, у коровы шансы быть выбракованной из-за проблем с ногами, маститом или по причине воспроизводства на порядок выше , чем с лейкозом. Нужно ли с этим бороься? Безусловно! Но выбор должен быть за фермером, прежде всего он, отвечая своим рублем, должен рассчитать, что ему выгоднее: понести затраты на профилактику и выбраковку животных с учетом ,что в будущем его «здоровое» стадо увеличит продуктивную продолжительность жизни или смириться с 2,8 лактациями и зарабатывать на том ,что есть. По этому на данный момент фермеры в США не акцентируют свое внимание на лейкозе.
DN: А на чем акцентируют?
ВБ: На том ,что приносит прибыль, улучшении качества молока ,ориентируясь на запросы потребителя, увеличение поголовья и продуктивности животных.
DN: Почему Вы решили приехать с семинаром именно в Россию?
ВБ: Во -первых я гражданин России ,а во -вторых ,иногда чувствую, что у меня есть определенные обязательства перед своей страной и людьми. И если есть возможность донести часть решений и подходов , успешно применяемых животноводами других стран, которые помогут им в их бизнесе, то я просто обязан это сделать.
DN: Спасибо большое за беседу.